Президент Владимир Зеленский заявил премьер-министру Алексею Гончаруку, что нужно как-то повлиять на «Нафтогаз», чтобы топ-менеджмент «Нафтогаза» брал меньшие бонусы. О чем идет речь и как сам топ-менеджмент относится к таким намерениям президента, рассказывают исполнительный директор НАК «Нафтогаз Украины» Юрий Витренко и партнер Odgers Berndtson Ukraine Алексей Комличенко.
Премии за арбитраж
Мне сложно комментировать, что именно имел в виду господин президент, когда они обсуждали это с господином премьер-министром. Чтобы объяснить всем, о чем, возможно, шла речь, – о премиях, которые были определены наблюдательным советом в 2018 году за то, что «Нафтогаз» победил в Стокгольмском арбитраже «Газпром» по транзитному делу.
Тогда, по решению Стокгольмского арбитража, «Газпром» должен был уплатить «Нафтогазу» $4,6 млрд. $2,1 млрд было оплачено сразу в виде газа. Этот зачет провел сам Стокгольмский арбитраж.
Поэтому премия за эти $2,1 млрд была выплачена еще в 2018 году. А вот насчет остатка — это фактически $2,6 млрд, которые потом с процентами превратились в $2,9 млрд. Для всех – это 1% от суммы, которую получил «Нафтогаз». То есть общая сумма бонуса составляет $46 млн. Эта сумма разбита между более чем 40 людьми, причем разбита на три года. Соответственно, премия каждого из них намного меньше.
$2,1 млрд получено в 2018 году, и чуть менее $21 млн уже было распределено в качестве премий. А вот остаток — $2,56 млрд, который был получен недавно — за него должна быть выплачена премия. Выплачена не сразу, а частями тем людям, которые были определены в перечне.
Есть определенные контракты, есть определенный принцип: когда вы кому-то что-то обещаете или о чем-то договариваетесь, вы должны выполнять. За счет этого работает любое цивилизованное общество. Это касается не только бизнеса. Если политик что-то обещает своим избирателям, он должен придерживаться своей предвыборной программы, своих обещаний.
Есть еще другой арбитраж по контракту на поставку и покупку газа. И в этом арбитраже мы фактически отбили требования «Газпрома» по правилу «бери или плати» на сумму $80 млрд.
Мы доказали всем, что переплачивали за газ. Это может кому-то не нравиться. Особенно России, которая построила свою пропаганду на том, что недалекие украинцы воруют газ, а мы просто их поддерживаем. А тут получается, что украинцы просто переплачивали за газ и недополучали за транзит.
По поручению Алексею Гончаруку поговорить о возможном отказе от бонусов в ближайшее время у нас запланирован разговор. У меня есть аргументы. Для меня деньги не являются чем-то таким, что является самым главным в жизни.
Скорее, это вопрос справедливости, это вопрос, чтобы результат моей команды действительно был прозрачным для всех, чтобы все понимали, кто что сделал, насколько этот результат является важным для страны, для компании. Кроме того, это же вопрос не только моих денег. Когда государство хочет делить деньги людей, это не цивилизованное государство. Однако любое государство (к сожалению, большинство государств) хочет делить чьи-то деньги. Но это неправильно.
«Потомок совкомитета»
Проблема в том, что «Нафтогаз» воспринимается как некая государственная организация, а не как бизнес, не как компания. Для этого имеются объективные предпосылки. «Нафтогаз» фактически является потомком советского комитета по нефти и газу. Если мы посмотрим на руководителей «Нафтогаза» разных времен, мы увидим, что многие из них фактически были либо чиновниками, либо бизнесменами в плохом смысле этого слова. То есть они не создавали ценности, не зарабатывали деньги для компании, для страны.
Они получали копейки, а все остальное они воровали. Но при этом они еще были политическими назначенцами, которых ставили для того, чтобы они выполняли определенные цели.
- Читайте также: Комитет ВР по европейской интеграции решил запретить прямые поставки газа из России в Украину
Юрий Бойко действительно работал за $1000, но так и «работал». Когда мы пришли в «Нафтогаз», компания получала из государственного бюджета $8 млрд. $8 млрд денег людей, потому что государственный бюджет – это не какие-то мифические деньги. Сейчас «Нафтогаз» является крупнейшим налогоплательщиком, крупнейшим донором государственного бюджета.
И это чистый бизнес. Чтобы мы понимали: главным фактором того, почему «Нафтогаз» изменился, является изменение отношений с «Газпромом». Это не какое-то повышение тарифов, которым спекулируют популисты. Нет. Это изменение бизнес-отношений, коммерческих отношений с «Газпромом».
Деньги, адекватные уровню
Относительно заявлений президента... Зарплата может быть маленькой и рыночной одновременно. Но тогда специалисты будут низкого уровня. На рынке специалисты имеют определенную рыночную стоимость в зависимости от их квалификации.
Иногда мотивируют не деньги, но деньги нужны. Это как участие в Олимпийских играх. Когда вы понимаете, что у вас есть возможность сделать масштабный проект, например, выиграть в крупнейшем коммерческом арбитраже в мире против крупнейшего оппонента, самого сильного и самого страшного – «Газпрома». Не каждый день выпадает возможность это сделать. И вы это делаете не за деньги. Вы словно участвуете в Олимпийских играх.
Вы участвуете не за медальку, а за то, чтобы показать всем, что вы лучший спортсмен. Но проблема возникает тогда, когда вы побеждаете на Олимпийских играх, а медаль получает кто-то другой. Деньги – это просто критерий эффективности. Например, если вы классный менеджер, у вас есть должность, люди знают, сколько вы зарабатываете, вы получаете соответствующие бонусы. Если вы частный предприниматель, это капитализация вашего бизнеса.
Очень сложно в бизнесе говорить: я очень успешный бизнесмен, но очень мало зарабатываю. Так в бизнесе не получается. Это что-то вроде того, что я очень успешный спортсмен, но ничего не выигрываю; лучше всех бегаю, а ни одной медали у меня нет. Поэтому деньги для бизнесмена, к сожалению или к счастью, – это просто критерий определенного успеха. Это не то, что его мотивирует, но то, чего он ожидает как признания его результата.
Политики vs госслужащие
Что касается бонусов для госслужащих и госкомпаний, я бы отметил, что государственные служащие у нас являются еще и политиками. Депутаты, министры, президент в цивилизованных странах – это политики, а не государственные служащие. Это не исполнители. Не нужно их сравнивать с государственными служащими, с бизнесменами, работающими в частном бизнесе или в государственных компаниях.
Политик тоже должен что-то получать, он должен на что-то жить. Но ключевой вопрос для политика: насколько он может реализовать свои политические взгляды, свои политические амбиции.
Если мы, как общество, говорим: мы хотим политиков, которые не должны много зарабатывать, мы делегируем им возможность реализовать свои интересы, потому что мы им доверяем, — это одно дело.
Другое дело, когда мы говорим: мы хотим просто исполнителей, которые делают то, что им говорят. И если исполнителей даже на политических должностях, им надо платить как исполнителям.
Например, если вы хотите, чтобы кто-то выиграл какой-то чемпионат, этот человек, по крайней мере, должен нормально питаться, нормально спать и тренироваться. Но этого недостаточно. Еще должен быть определенный талант, тренеры и многое другое.
Если мы не будем его кормить и не будем давать спать, тогда точно добра не будет. Нужно обращать внимание на все необходимые условия. Одно из необходимых условий – это адекватная заработная плата и вознаграждение, система вознаграждения.
Другие адекватные условия – это институты, которые борются с коррупцией. То есть НАЗК, НАБУ, прокуратура, полиция и все те органы, которые должны бороться с коррупцией.
Идея тоже нужна. Люди должны понимать, что у них эффективные, справедливые начальники, которые создают возможности для развития. Что начальники им не врут, что они не являются лицемерами, которые говорят, что живут на тысячу гривен, на которые никогда не жили. Когда начинается вранье, то доверие рушится даже внутри организации. Тогда точно добра не будет.
Тогда каждый человек думает: если мой начальник мне врет, что он живет на тысячу гривен, тогда это такие правила игры, тогда я тоже буду говорить, что получаю тысячу гривен, а буду жить на миллион. Тогда вся система строится на лжи. Мы это прожили. Чернобыль в Украине был из-за того, что все было построено на лжи. Мы хотим строить свою жизнь на лжи? Можем, но тогда не будет нормальной жизни.
Правила Запада
В Америке общество устроено иначе. Там миллионеры — какие-то успешные спортсмены, их показывают, и людей это не раздражает. Потому что они понимают: у них есть возможность стать такими. Если ты будешь нормально учиться, нормально работать, у тебя будет высокооплачиваемая работа, ты тоже станешь миллионером.
Если ты успешный спортсмен, успешный телеведущий, успешный актер, успешный оператор, успешный врач, успешный преподаватель — ты будешь миллионером в США.
В Украине ты понимаешь, что возможностей реально очень мало, потому что нет меритократии. У тебя начальники не потому, что они лучше тебя, не потому, что они лучше учились или просто хорошие люди, а потому, что какие-то другие факторы повлияли на то, чтобы они стали начальниками.
Читайте также: Бывший вице-президент Shell стал финансовым директором «Нафтогаза»
Если мы хотим жить на уровне нормальных цивилизованных стран, мы должны играть по их правилам. А их правила – это прозрачность, это не социализм, это когда люди, которые больше сделали, более успешные, которым просто больше повезло, но все по-честному, тогда они получают больше денег.
Я хочу пожелать всему обществу, чтобы оно взрослело. Чтобы люди, которые лучше работают, лучше учатся, которые являются более успешными, этот успех чувствовали, и все остальные видели, что это заслуженно.
Как до сих пор не стал премьером
Почему миллион Смелянского — это нормально
Это абсолютно нормальная практика. Как начисляются бонусы: в частном секторе, если взять крупнейшие компании в Украине или в мире, — это публичная информация, которую можно посмотреть.
Там проговариваются бонусы, которые выплачиваются на ежегодной основе, и так называемые LTI, которые выплачиваются на протяжении 3-5 лет. И они привязываются к различным результатам. Ключевой показатель – это EBITDA*.
Если совсем просто: компания заработала X EBITDA этого года. Менеджмент дает коммитмент, что за три года эта EBITDA вырастет на такой-то процент. И от этого процента они получат 2% бонусов на всю команду.
То есть эта практика есть, и это применяется всегда. Но если мы берем украинские реалии, то мы часто видим, что украинские собственники и акционеры не всегда любят выполнять свои обещания. И это становится причиной того, что топ-менеджмент уходит из компании. В долгосрочной перспективе для акционера это не очень хорошо.
Относительно зарплат и премий в крупных государственных монополиях, таких как «Укрпочта», «Нафтогаз», «Энергоатом», я считаю, что где-то сейчас зарплаты рыночные, где-то ниже, чем рыночные. Мы участвовали в подборе людей на некоторые из этих компаний.
Например, когда обсуждают зарплату директора «Укрпочты» Игоря Смелянского (получил за декабрь более 1 млн грн. — Ред.), надо учесть, что, когда с ним общались как с кандидатом на эту позицию, ему обещали больший пакет, чем он получил. Дело в том, что он долгий период времени был исполняющим обязанности и не мог получать переменную часть.
То есть он получал только зарплату и не имел бонусов и различных дополнительных выплат. Но мы конкурируем с рынком. Если мы хотим, чтобы государственная компания нормально функционировала, мы должны нанять нормальных профессионалов и платить им деньги.
А откуда мы возьмем этих людей? С рынка. Да, мы можем сделать какой-то небольшой дисконт, если сможем найти человека, который будет воспринимать это для себя как персональный вызов.
EBITDA — аналитический показатель, равный объему прибыли до вычета расходов по процентам, уплаты налогов и амортизационных отчислений.
Коммитмент — условное обязательство.
Мотивация людей – это не только деньги. Тот же Игорь Смелянский зарабатывал до «Укрпочты» больше, чем сейчас зарабатывает. Они понимают, что создают свою персональную капитализацию благодаря своим достижениям. Они могут потом найти лучшую работу, например. Возможно, они потом захотят делать политическую карьеру. Возможно, им просто этот кейс интересен как таковой. Не всегда тебе на стол приносят оффер управлять компанией, в которой 80 тысяч людей и которая является одной из крупнейших в государстве. Это интересно.
- Читайже также: «Нафтогаз» ожидает больший транзит от «Газпрома» в 2020 году
Что касается зарплаты министров, то по последним цифрам самая большая была порядка 200 тыс. грн (это были премии за 2 месяца, они получают не более $3-4 тыс. зарплаты. — Ред.). И здесь логика очень простая: если мы хотим, чтобы у нас были качественные люди на этих позициях... Понятно, они делают политическую карьеру, они преследуют какие-то свои долгосрочные цели. Но у них должен быть такой уровень компенсации...
Очень интересно прописано в бундестаге — парламенте Германии. У них есть такая фраза: компенсация членов парламента должна обеспечивать их независимость и быть соответствующей статусу их позиции. Если министр зарабатывает 20 тысяч или 10 тысяч гривен, это не нормально.
Ранее о заработках госслужащих не говорили — были такие правила игры. Это нельзя назвать общественной договоренностью или общественным договором.
Все видели, что политики воровали, но это было неофициально и это вроде всех устраивало. Сейчас люди хотят зарабатывать официально. Предыдущие политики, которые привыкли жить в других условиях, это используют, чтобы дискредитировать их. Это понятно.
Используются медиа. Новости о том, что где-то кто-то украл 100 миллионов, на второй день уже нет ни в Facebook, ни на телеэкранах — нигде. Новость же о том, что Смелянский или Витренко получают какую-то компенсацию, мусолят на рынке год-два.
Читайте также
