Самый эффективный ответ на гибридную агрессию — асимметричный

старший экономист CASE Україна

Полномасштабная война, которой угрожает нам Кремль, если не разрушит нашу экономику вообще, то отбросит ее далеко назад, возможно даже в 90-е. Впрочем, если украинский народ сумел выжить тогда, то, наверное, сумеет и сейчас, если такая беда случится. Однако даже сама угроза такой войны и серия враждебных действий наносят немалый экономический ущерб прямо сейчас — в этом, вероятно, состоит часть стратегии агрессора.

Наиболее очевидное проявление этого — падение в цене украинских активов. Самые чувствительные из них, варранты ВВП, выпущенные в 2015 году в порядке реструктуризации внешнего долга, упали с ноября на треть, в основном именно в последние несколько недель. Это, кстати, неплохая возможность для нашего Минфина выкупить эти обязательства относительно недорого: если экономика Украины начнет сколько-нибудь быстро расти, то по ним придется выплачивать огромные суммы, до 40% от показателя экономического роста, превышающего 4%.

Впрочем, враг уже давно делает все, чтобы не дать Украине достичь таких темпов роста. В частности, этой цели служит газовый кризис: Газпром недополучает до 200 млн долларов в сутки (поставки газа в ЕС были сокращены почти вдвое, с 446 млн кубометров в сутки до 250 млн, которые поставляются по долгосрочным контрактам) ради того, чтобы удерживать заоблачные цены на спотовом рынке, где покупала газ и наша страна. Из-за этого пришлось отказаться от одного из важных достижений постмайданных правительств — унификации цен на газ; при этом цена для коммерческих потребителей выросла во много раз. Впрочем, относительно теплая зима уберегла нас от самого худшего, тем временем рынок сработал и ситуация начала выправляться. Если полномасштабной войны удастся избежать — а это зависит, прежде всего, от внутриукраинской ситуации, — то можно надеяться, что через пару месяцев газ подешевеет, хотя пока вряд ли вернется к докризисному уровню.

Другой неконвенциональный элемент гибридной войны — кибератаки. Недавняя была не первой и не последней, но, к счастью, пока ущерб от такого вида военных действий несравним с потерями в обычной войне. Как бы там ни было, но и государству, и бизнесу придется, видимо, выделить дополнительные средства на аудит безопасности особо важных инфраструктурных и оборонных объектов.

Но самое главное оружие в таком противостоянии — игра на нервах с помощью рисков и неопределенности. Однако пока, кроме упомянутого выше обвала украинских (правда, и российских тоже) активов на мировых фондовых рынках, ни бряцание оружием, ни ложные минирования, ни распускание слухов не смогли сколько-нибудь заметно пошатнуть Украину. Разве что вызвать некоторую девальвацию гривны, впрочем, не опасную, в пределах обычных колебаний. С учетом 10% инфляции прошлого года это может быть даже на пользу нашей экономике: умеренная девальвация укрепляет позиции отечественных производителей как на внутреннем, так и на внешнем рынках и таким образом не дает провалиться внешнеторговому балансу, который пока не внушает опасений. А значит, дело не закончится обвальной девальвацией, как в 2014-м.

Другое дело, что если смотреть в более долгосрочном плане, то кремлевская стратегия оказалась весьма успешной по крайней мере в одном: в отличие от наших соседей — «новых членов ЕС», открытие европейского рынка для Украины не сопровождается бумом иностранных инвестиций, которого ожидали многие, в том числе автор этих строк. Конечно, если верить опросам ЕБА, угроза большой войны — не главный фактор, отталкивающий потенциальных инвесторов. Коррупция, особенно судебная, вместе с неформально привилегированным положением олигархов и рядом законодательных препятствий на момент опроса (в 2020 году) играли более значительную роль. Однако не факт, что сейчас результат опроса был бы таким же. И в любом случае для любого инвестора, намеренного вложить серьезные деньги в основные фонды, риск потерять их в результате войны — запретительный. Тут не помогут никакие «инвест-няни», индустриальные парки и прочие привилегии, даже подкрепленные разнарядками для глав ОГА.

Тем более что в мире есть десятки стран без таких рисков, к тому же с более дешевой рабочей силой, меньшими налогами и сравнимым с нашим доступом к большим рынкам; а сама по себе идея аутсорса промышленного производства постепенно, но неуклонно проигрывает альтернативе в виде автоматизированного производства, приближенного к конечному потребителю. Всемирный экономический форум (в Давосе) даже изменил свои подходы к международной конкурентоспособности с учетом того, что, по оценке аналитиков организации, у относительно бедных стран уже нет шансов догнать богатые за счет индустриализации, основанной на дешевой рабочей силе; похоже, что Китай был последним, кому это удалось.

Поэтому ставка на повторение успеха новых членов ЕС в привлечении инвестиций в промышленность с ориентацией на рынки ЕС в наших условиях и в наше время вряд ли сработает, тем более что враг не дремлет и делает (и будет делать) все для того, чтобы у Украины ничего не получилось по крайней мере на этом — проторенном — пути к успеху. К огромному сожалению, большинство участников политикума, следуя за иллюзиями большей части населения, упрямо ассоциируют развитие с инвестициями в промышленность, как это было в ХХ веке, и проводят соответствующую экономическую политику так, как будто мы живем в прошлом столетии: никакой войны нет и риска эскалации тоже. Этот подход агрессор, конечно, охотно поддерживает, используя свои каналы влияния через медиа и лидеров общественного мнения вроде «экономистов советской школы», но тут, к сожалению, и стараться особо не нужно: очень мало кто понимает, что выход не там, где учили бывшие профессора политэкономии социализма, а сбоку.

Самый эффективный ответ на гибридную агрессию — асимметричный. Пока Украина ведет себя предсказуемо для врага, она уязвима. Но все может измениться, если не пытаться в лоб переломать кремлевскую стратегию «активной ролью государства» с соответствующими коррупционными возможностями и усилением налогового пресса, а, наоборот, открыть новые возможности для реализации конкурентных преимуществ Украины, не требующих больших капиталовложений. Человеческий капитал тоже, конечно, может стать жертвой войны, но только в том случае, если она действительно разразится в полном масштабе. А этого, будем надеяться, не случится.