Президент Владимир Зеленский дал интервью The Economists. 
собрало основные тезисы.
О том почему все россияне виноваты, но не все кто потребляет российскую пропаганду плохие, — далее в материале.
О российской пропаганде
Пропагандистская модель Кремля работает с ужасающими результатами. Оставшиеся в оккупированных городах люди отрезаны от связи и от друзей и родственников, которые смогли уехать. Их изолируют. Вдруг им на голову надевают информационный шлем — Бам! – и им приходится жить в этом шлеме, как космонавт. И с этим тяжело бороться.
Российская пропаганда работает в сердце Украины, в сердце России, Беларуси, Европы, США, Израиля. Она работает в Индии, Китае, арабском мире. Так и есть. Это формат, работающий так же, как работал формат Геббельса. Это шовинизм и расизм.
Это не значит, что те, кто подвергается российской дезинформации – плохие люди. Борьба с российской дезинформацией – это большая работа. Для этого нужно брать информацию из разных источников – книги, медиаплатформы, социальные сети и т.д.
О том, стало ли в Украине спокойнее, чем в феврале
На востоке Украины очень тяжелая ситуация. Это как Вторая мировая война. То же происходит в Бахмуте, в Соледаре, в районе под Харьковом, Кременной, Сватовой. Это настоящая война с огнем, обстрелами, ракетами, артиллерией, всем.
Потом юг: в Приазовье, на оккупированных территориях, в некоторых селах Запорожской области. Там нет ни света, ни воды. В Херсоне на одном берегу радуются, что пришли ВСУ, а на втором берегу Днепра, по городу бьют алтирерией те, кто вчера говорили, что «мы один народ».
В Киеве было не так опасно, однако потом россияне стали выпускать ракеты и иранские беспилотники.
Нужна ли заморозка войны
Я против заморозки войны, потому что мы уже видели это на Донбассе. Россияне забирают часть территории, замораживают там военные действия на время, чтобы стать более сильными и подготовиться к новым оккупациям. Заморозка войны не означает ее окончания.
Просто оставить все как есть, сказать: «хорошо, давайте остановимся», и они заберут Донбасс, юг нашей страны или его часть, а Крым останется у них. Почему мы должны это делать? Мы не сможем так поступить со своей страной.
Урегулирование конфликта по границам, которые были 23 февраля – это не было бы окончанием войны. Потому что никто не понимает, что такое гарантии безопасности.
У нас был Будапештский меморандум. Мы предоставили ядерное оружие на гарантии безопасности. Сработали ли они? Нет. Почему я говорю «мы должны идти к нашим границам»? Если это не сработает, путин вернется. Понимаете? Это самая главная история. Украина не в НАТО. Какие у нас гарантии безопасности? Если он вернется, они снова помогут нам оружием? Это действительно может защитить нас от полномасштабного вторжения? Нет.
Помните: мы не сражаемся с россией. Она сражается с нами на нашей территории. И мы благодарны всем нашим сторонникам, но высокую цену за агрессию России платит только Украина.
О россиянах
Путин знал, что если российское общество не поддержит его, он не приступит к полномасштабному вторжению. Поэтому после 24 февраля все россияне должны. А как еще может быть? Если у Путина была такая возможность напасть на Украину, то общество его поддержало.
Недавно он сказал что-то о Петре I. Что-то вроде «он не успел, а я успел». Но мы не на приеме у психиатра. Это реальность, но в которой будто Наполеон живет в той комнате, а пути — в этой комнате.
Сколько людей пути готовы убить?... Он забирает людей с обеих сторон. Он уносит наших людей и посылает своих граждан на убой. Если он сейчас отойдет к границам 1991 года, начнется возможный путь дипломатии. Вот что может перевести войну с военного пути на дипломатический.
Мы должны смотреть на реальную картину, когда весь мир, прежде всего, показывает не только поддержку, но дипломатически, экономически, санкциями, изоляцией показывает, что за агрессию нужно платить. Дойти до границ, а затем заплатить.
Читайте также
