На пресс-конференции 18 ноября глава Фонда государственного имущества (ФГИ) Украины Дмитрий Сенниченко сообщил об отставке по собственному желанию. Верховная Рада рассмотрит его заявление на пленарной неделе 14 – 17 декабря, сообщил глава фракции «Слуга народа» Давид Арахамия.
поговорило с пока еще действующим главой ФГИ о проблемах в управлении госимуществом, о приватизации и о том, как сделать, чтобы уже случившиеся позитивные изменения стали необратимыми.
Фонд госимущества и его роль в экономике страны
Когда вы начали работать в ФГИ, насколько предварительные планы действий оказались адекватными реальным задачам?
– В целом все оказалось верным. Я человек опытный и решительный (улыбается). Умею разрабатывать стратегии, планировать, собирать команду, имея план реализации.
Я не рвался на эту должность, меня приглашали на протяжении трех месяцев. Когда поступили первые предложения, начал детально изучать специфику работы ФГИ в украинских реалиях. Встретился с украинскими и международными экспертами в этой сфере, хотел точно понять, как должен работать Фонд госимущества, чтобы иметь результат.
Основная цель приватизации – превратить предприятия из обузы государства в прибыльные объекты. С такой задачей я и пришел на собеседование к президенту два года назад. У меня был определенный опыт работы в госорганах, я понимаю, как можно заставить бюрократический аппарат работать на цель. Имею и успешный опыт работы в международном инвестбизнесе, понимаю, как создать ему благоприятные условия, чтобы он решился инвестировать в Украину.
Свое видение я изложил руководителям государства, депутатам. У меня был составлен план на первые 100 дней и последующие 6 – 8 месяцев. Было понимание проблем, с которыми мы столкнемся, я знал, что обязательно будут информационные атаки. Говорил, что нужна будет существенная поддержка и синхронная работа всех органов власти, а также международная техническая помощь, чтобы резко увеличить дееспособность ФГИ.
Удалось сделать из всего тогда задуманного, думаю, процентов 70-80, это в основном относится собственно к фонду. Теперь нужно сделать необходимое на стороне правительства и парламента. Закрепить четко политику и перемены на институциональном уровне. Сейчас важнейшие новые внутренние процедуры фонда, связанные с приватизацией, арендой, закреплены приказом руководителя ФГИ. Гипотетически любой новый руководитель может легко их отменить.
В том числе и для того, чтобы такой возврат был невозможным, мы и разработали комплексный законопроект.
Что это за проект, где он сейчас?
– Законопроект о привлечении инвестиций через приватизацию и аренду (№4572), который вносит изменения в 26 законов и в три кодекса.
При наличии этого закона госорганы будут четко понимать, какие объекты им нужно передавать на приватизацию. Там указаны критерии: убыточное предприятие, не используемое по прямому назначению, и др.
Если ведомства выступают против приватизации, то решение о ней сможет принять Кабмин. Сейчас он сам не может что-либо передать на приватизацию, инициатива должна прийти снизу.
Усиливается ФГИ за счет ряда новых функций. Должна произойти консолидация фонда, так как он сейчас состоит из 13 юридических лиц в регионах. Они сами занимаются приватизацией, но если что-то не так, то шишки летят в центральный аппарат. Поэтому должно быть одно юрлицо в ФГИ.
Вывод объекта на приватизацию требует от нас значительных усилий. Сейчас только 46% госимущества зарегистрировано в реестрах, а перед продажей его надо зарегистрировать. Это требует изготовления технического паспорта, проведения аудита, описания всех активов.
Чтобы ФГИ не выпрашивал каждый год средства на учет этого имущества, мы предложили создать револьверный фонд, в который отчисляется 2 или 3% от продажи каждого объекта. Отмечу, что одна гривна, которую мы потратили в 2020 году на подготовку активов, принесла 71 гривну в госбюджет.
В законопроекте также предусмотрена разблокировка приватизации отягощенных арестами активов, которая технически невозможна сегодня, и пролонгируется действие английского права для инвесторов на три года после покупки актива – это полностью устраняет инвестиционные риски, связанные с работой нашей судебной системы.
В январе зарегистрировали этот законопроект от имени 44 депутатов (сам ФГИ не может вносить законопроекты – ). Но пока президент не прикрикнул, проект просто лежал в комитете по вопросам экономического развития. В июле его приняли в первом чтении, и опять он лежит в комитете. Тридцать бизнес-ассоциаций и объединений обратились в комитет с поддержкой законопроекта, но пока нет реакции этого органа.
Политики понимают, что реформа системы приватизации не имеет массовой электоральной поддержки, поэтому и не торопятся.
О преемственности в работе ФГИ
У нас много хороших законов, которые на практике не выполняются, если кто-то настойчиво и постоянно не требует делать этого. Вот вы покидаете ФГИ…
– По крайней мере, я честен перед собой. Два года я отводил себе на эту работу и считаю, что сделал немало.
Моя ключевая компетенция как руководителя – это менеджмент изменений. Я беру на себя ответственность, разбираюсь с существующей системой, определяю необходимые изменения, начинаю их и иду дальше. Этим я занимался, работая в частном бизнесе и в «Укрпочте». К тому же задерживаться на должности не полезно ни человеку, ни организации.
Практически все изменения требуют много времени и сил. Приведу такой пример. В ФГИ средний возраст компьютеров был 19 лет. Благодаря международным донорам мы получили программное обеспечение, но железо его не тянет. Почти год я добивался выделения из бюджета 3 млн грн на закупку техники. А дальше – закупка через так называемую центральную закупочную организацию. Процесс этот оказался очень долгим.
Длительность системы закупок – это, наверное, неизбежная плата за централизацию, которая вводилась ведь из лучших соображений, если учесть международный опыт.
– Действительно, идея централизации закупок для госорганов правильная. Но я считаю, что реализация у нее пока… украинская. Народ, президент, мы – все хотят реформ быстро, а процедуры тягучие. Приходится комбинировать то, что мы можем сделать быстро, с системными институциональными реформами, чтобы их потом было нельзя откатить.
Почему государство – плохой управитель
Судя по недавним решениям – созданию государственной авиакомпании, президентского университета, государство не очень-то стремится оставить управление имуществом.
– Думаю, речь идет о политической инициативе с целью установления новых стандартов.
При этом с самого начала своей работы в ФГИ говорю всегда и всем: важно определиться с ролью государства. Оно – стратег и субъект, устанавливающий правила, или владелец большого количества активов. Совмещать это нельзя: ты или регулируешь, или производишь. Производство ВВП, на мой взгляд, это – удел частных компаний. А задача государства – сбор с них налогов и привлечение, удержание бизнеса на своей территории.
Приведу пример спиртовой отрасли. В конце концов государство решилось на приватизацию спиртзаводов, при которой параллельно должны укрепляться регулирующие институты – инстанции, контролирующие качество продукции, систему ее учета, электронные акцизные марки; обеспечивающие защиту внутреннего рынка, гарантии инвесторам.
Если на энергорынке, например, кто-то из частников не выполнил лицензионные требования и не создал запас угля, то отраслевой регулятор – НКРЭКУ – должен применить к ним определенные законом меры. Это и есть настоящая борьба с олигархами – через институты власти.
Содержание многих реакций на вашу отставку можно передать словами классика: «Мавр сделал свое дело, мавр может уйти». Как вам такая оценка?
– Я не ожидал популярности на этой работе, так как понимал, куда иду. Опыт стран с переходной экономикой однозначно показывает, что нужно брать на себя ответственность, принимать непопулярные в широких массах решения. Результат работы моей и команды в ФГИ может быть многим виден только через несколько лет. Но и сегодня бизнес-сообщество положительно оценивает сделанное нами – это очень важно.
А если действовать с оглядкой на мнение в массах, то не получится сделать никаких изменений, то есть того, для чего я приходил в ФГИ.
Если бы вам выпал шанс изменить что угодно, но только что-то одно в отечественной системе управления госимуществом, то что вы бы сделали?
– Нет простых ответов на сложные вопросы. Если бы они были, не пришлось бы разрабатывать наш комплексный законопроект. Государство – как живой организм: если плохо работают печень, сосуды, почки, то нельзя вылечиться, отрегулировав один орган. Так и в сфере управления госимуществом: приходится реализовывать массу изменений, начиная с самого ФГИ. И только в комплексе они могут сложиться в механизм, работающий на всех уровнях власти.
А может быть таким главным элементом сильная политическая воля? Например, залогом успеха приватизации в Грузии была менеджерская решительность Кахи Бендукидзе, прикрытая мощной политической волей президента Михаила Саакашвили.
– Политическая воля, безусловно, очень важна. Но в Грузии размеры государства и экономики намного меньше наших и бюрократическая система была не такой… глубокой и прочной.
В наших условиях политической воли мало. При этом важно отметить, что никто больше, чем президент и премьер, не поддерживал реформу. Но достигнутые успехи нужно постоянно закреплять институциональными переменами, иначе процесс реформы быстро затухнет.
О нюансах большой приватизации и конкретно о «Большевике»
Порой потенциальные покупатели заранее готовят объект приватизации под себя, например обкладывая его договорами аренды. Тогда, если в аукционе победят не они, новый владелец получит вместе с объектом и билет на войну. ФГИ или другие госорганы могут как-то противостоять этому?
– Все государственные активы, которые вовремя не приватизированы, опутаны спрутами. Одни проникли в них своими щупальцами глубоко, другие – ухватили что-то по мелочи. Предложенный нами законопроект дает возможность эффективно многие такие щупальца обрезать. Но работа по очистке ведется и сейчас. В целом ФГИ сейчас ведет 2500 судебных дел, в том числе и по таким поводам: мы пытаемся вытаскивать «ядовитые пилюли», которые заложены в активах.
Например, при подготовке к приватизации завода «Большевик» мы отрезали, устранили огромные щупальца: Верховный суд признал незаконным отчуждение четырех корпусов завода. К сожалению, нерешенные вопросы для нового собственника на этом объекте остались, но это уже не билет на большую войну.
При подготовке «Большевика» мы его очистили, насколько это было в силах ФГИ, раскрыли всю реальную информацию о состоянии актива и его особенностях (продажа без земли, но с правом отвода), разослали предложения о покупке 281 адресату, представили объект 27 бизнес-ассоциациям в Украине и в ряде стран (через структуры МИДа).
А дальше уже – дело покупателя. Да, на аукцион пришли только три компании, и это отражение реального состояния бизнес-климата в стране, но предложения мы подготовили для гораздо более широкого круга организаций.
Итоговая совокупная цена позволяет оценить стоимость сотки земли под «Большевиком», если бы она продавалась: это 23 тыс. долларов. Кто-то говорит, все равно «мало». Но на аукционах, проводимых государством, раньше аналогичный показатель был на порядок меньше – 2 тыс. – 3 тыс. долларов. Сравним с продажами на коммерческом рынке недвижимости. Например, 10 га на том же проспекте Победы в Киеве (ЖК «Нивки парк») – 15 тыс. долларов за сотку.
Да и какая у нас альтернатива – не продавать? Пусть объект дальше приносит убытки государству и ухудшаются его параметры для приватизации, как происходит с Одесским припортовым заводом? Сказать работникам, которые не получают зарплаты и лишены права на выплату пенсий, что надо подождать еще? Отменить конкурс, как уже было не один раз с «Президент-отелем»? И дать четкий сигнал инвесторам, что если они «не такие», то им объект все равно не отдадут?
Мы действуем исключительно в рамках закона. Но даже в этом случае по так называемым делам по фактам, основанным на сообщениях в СМИ или мнении отдельных недовольных заявителей, открываются производства. Например, два из них до сих пор не закрыты из-за того, что мы якобы дешево продали гостиницу «Днепр» в Киеве.
В одном из постановлений об открытии производства говорится, что в ходе приватизации объекта критической инфраструктуры должностные лица ФГИ нанесли ущерб государству в 6 млрд грн, но такой приватизации вообще не было. А ведь об этом «ущербе» правоохранители говорили как о свершившемся факте в ТВ-эфире.
Гипотетически можно ли было при приватизации «Большевика» выделить из него пресловутый 5-й цех и продать его Киеву для завершения строительства транспортной развязки?
– Юридически завод «Большевик» – это государственное частное акционерное общество. У него есть акции и баланс, есть активы и пассивы. Пассивы – это долги в 500 млн грн и пр. Активы – база отдыха в Одессе без земли на домиках, база на Трухановом острове в Киеве без земли, корпуса на Шулявке без земли, но с правом на пользование и актами, оригиналы которых давно утеряны, а некоторые корпуса сданы в аренду еще на несколько лет на основании нотариально заверенных договоров.
Есть единственный законный способ получить 5-й цех, о котором мы полтора года говорили мэру Виталию Кличко, нарисовали ему дорожную карту и даже предлагали менеджера проекта. Он состоит в том, чтобы КГГА наняла оценщика и купила цех у предприятия на основании закона о выкупе активов для общественных нужд.
КГГА провела оценку (получилось 230 млн грн), необходимую сумму, вроде, внесла в городской бюджет, но на этом все и закончилось. Теперь, наверное, будет торговаться с частным собственником.
Вернемся к вопросу о потенциальных инвесторах, которые готовят объект приватизации под себя. Если они при этом не нарушают закон, а только действуют на упреждение, можно ли осуждать их с точки зрения бизнеса?
– Я вообще стараюсь никого не осуждать. А если государству не нравятся какие-то легальные действия бизнеса, то оно должно инициировать изменение закона.
Мы сказали законодателю, что у нас полстраны «распилено» в результате так называемого выкупа арендованных активов после «неотделимых улучшений». Для исправления ситуации мы предложили инструмент в виде законопроекта, который сейчас лежит в Раде.
О чем идет речь? Арендатор, например, заявляет, что сделал ремонт на 25% стоимости актива, поэтому за 75% он платит без конкурса.
Мы предлагаем такой актив целиком выставить на аукцион: там сформируется уже рыночная цена. У того, кто сделал улучшения, будет право выкупить объект за 75% цены, так как он 25% уже вложил. Если он отказывается, то объект покупает другой участник за 100%, а 25% возвращаются арендатору.
О возможном преемнике
Если представители власти вас спросят о возможной кандидатуре нового руководителя ФГИ, попросят оценить конкретного кандидата, то что вы ответите?
– Конечно, я могу дать какие-то свои рекомендации. Я хочу, чтобы в работе ФГИ была устойчивость, в процессах – преемственность. И президенту, и премьеру я сказал, что ухожу, но готов новому руководителю предоставить помощь на этапе вхождения в должность.
Министру экономики Юлии Свириденко как ответственной за выработку госполитики в сфере госимущества я передал документ, в котором изложил, что, по моему мнению, пока что можно продолжать делать в ручном режиме, а где остро необходимы системные изменения. Пока не принят закон, мы предложили Кабмину своим распоряжением довести до госорганов парадигму передачи объектов на приватизацию. Нужно, чтобы не ослабевал поток объектов, которые передаются в ФГИ на приватизацию.
С кадровыми просьбами-предложениями по поводу нового главы ФГИ к вам уже обращались?
– Нет, такие обращения не поступали.
Читайте также
