Фото: facebook / Andrey Radchenko
Андрей Радченко, экс-глава «Аграрного Фонда»
Отставка Андрея Радченко была одним из самых громких увольнений главы крупной государственной компании. Ее активы к 2019 году (против 3,8 млрд грн в 2015-м) выросли до 6,3 млрд грн, и поэтому формальные причины для увольнения едва ли имелись. Когда Радченко увольнял тогдашний министр экономики Тимофей Милованов, он объяснил это необходимостью полной ликвидации «Аграрного Фонда». Однако сама компания продолжила свою деятельность. Более того, в ноябре 2019-го ее возглавил Иван Барышев, который руководил «Агрофондом» как и. о. пять месяцев — до марта 2020 года. Сегодня Барышев уволился, а внутренний аудит Министерства экономики на прошлой неделе обвинил его в нецелевой растрате средств. По данным министерства, активы фонда «размыли» более чем вполовину, до 3 млрд грн. О кейсе «Аграрного Фонда», конфликте с Миловановым и обвинениях против Барышева в интервью 
рассказал Андрей Радченко.
- Одним из обвинений в ваш адрес было то, что вы оплатили работу компании в Вашингтоне, которая отстаивала открытие рынка земли в Украине. Но 31 марта рынок все-таки был открыт. Как вы это прокомментируете?
- Безусловно, это то, чем я горжусь. Кейс продвижения и защиты земельной реформы – это то, о чем я без ложной скромности буду рассказывать своим детям. Случилось так, что в тот день, когда Владимир Зеленский заявил о том, что земельная реформа является его приоритетом, я находился в Вашингтоне. Проводил ряд встреч в американских think-tank`ах, финансовых институтах, организациях, которые участвуют в программах мировой продовольственной безопасности, а также встречи в Конгрессе и Сенате с американскими политиками, в повестке дня которых – вопросы стабильности и экономического роста Украины. И я был просто поражен тем, что 80% моих собеседников (если не 90%) впервые услышали о том, что в Украине есть политическая воля провести земельную реформу, что это – приоритет Украины и важнейшая реформа новой власти.
80% моих собеседников в Вашингтоне (если не 90%) впервые услышали о том, что в Украине есть политическая воля провести земельную реформу.
В связи с этим была огромная масса вопросов и рекомендаций относительно организации земельного рынка и его участников, как все это обговаривается и планируется сделать в Украине. Большое число вопросов звучало относительно доли, роли, влияния и перспектив развития крупных агрохолдингов: интересовали статистические данные и экспертные мнения. И эти вопросы всех интересовали исключительно для того, чтобы в приоритете Украины осталась защита прав, поддержка и развитие малого и среднего фермерства, развитие кооперативов, развитие программ поддержки женщин-фермеров, развитие отдельных территорий и регионов: систем орошения, например, наличия кредитных и других финансовых и инвестиционных программ для развития агросектора, налогообложения, а так же вопросов обеспечения сельскохозяйственной техникой, технологиями, вопрос развития перерабатывающих предприятий. Да и в принципе вопросы развития сел и их социальных вопросов. Все, что обсуждалось, касалось исключительно интересов украинских граждан, их занятости, их прав и роста их благосостояния.
Я не хочу критиковать работу наших дипломатов, не хочу критиковать работу лоббистов, которые должны были работать на Украину при Порошенко. Но я говорю о факте, свидетелем которого являюсь лично я. У нас не было дискуссии в Вашингтоне относительно конкретного формата земельной реформы. Более того, хотелось бы развеять популярный миф о наших американских партнерах и вопросах допуска к украинскому рынку земли иностранцев. Вы же читали пропагандистские статьи, где говорится о том, что Соединенные Штаты продвигают земельную реформу для своих транснациональных компаний?
Так вот, на всех встречах я объяснял свою позицию, полностью соответствующую позиции президента, что, как и в большинстве стран Восточной Европы, в частности Польше и Болгарии, сначала нужно дать возможность купить землю малым и средним украинским фермерам, создав для них искусственные протекционистские условия. И лишь потом запускать западный капитал. И на всех 100% встреч в Вашингтоне я получил полное одобрение такого подхода. Нигде не оказалось тех самых страшных американских лоббистов, которые продвигают интересы своих клиентов – мировых компаний – в ущерб другим странам.
Даже на заседаниях Торгово-промышленной палаты США, где присутствовали представители Кargil, Louis Dreyfus и Monsanto. Все они с абсолютным пониманием относятся к тому, что Украина в первые годы реформы проводит протекционистскую политику и создает искусственные преференции для малого и среднего бизнеса.
При этом обратите внимание: когда мы говорим о земельной реформе, мы не можем не коснуться и вопроса ее представления в публичной плоскости. Многие годы российские СМИ занимались дискредитацией рынка земли в Украине, пытаясь отдалить нас от экономического успеха, неизбежного после перехода к рыночным отношениям в земельной сфере. Эта информационная война коснулась и меня: Russia Today на второй день моего визита в Вашингтон опубликовала огромную статью о том, что председатель «Аграрного Фонда» лоббирует в Вашингтоне украинскую земельную реформу.
- Какова вообще история появления «Аграрного Фонда» в Вашингтоне и вашего сотрудничества с компанией Yorktown Solutions, с которой ранее работал «Нафтогаз»? У последнего специфическая форма деятельности, значительная часть его работы состояла в судебных разбирательствах с РФ в Стокгольмском арбитраже. Для них лоббистские компании принципиально важны. Зачем лоббистская компания была нужна вам?
- Я не могу комментировать отношения «Нафтогаза Украины» с лоббистами Yorktown Solutions. Но, как известно из открытых источников, в Америке стабильно проводится огромная лоббистская компания как «за», так и «против» «Северного потока — 2». И это абсолютно нормально, когда государственная компания защищает свои интересы на геополитической арене. Компания «Нафтогаз» слишком крупная для того, чтобы все ее интересы можно было реализовать внутри страны. Как по мне, это в высшей степени профессиональное поведение – учесть все факторы, включая международные, и вовремя среагировать на них.
Что касается «Аграрного Фонда», то до меня компанией управляла другая команда, до меня было много разных председателей государственных аграрных компаний. Все они показали миллиардные убытки и считали основной своей деятельностью лишь «освоение» бюджетных ресурсов. Как вы знаете, с приходом нашей команды «Аграрный Фонд» вместо двух миллиардов убытков, доставшихся от эпохи Януковича, нарастил рабочие активы с 3 до 6,5 млрд грн. Также в последние 5 лет мы ежегодно приносили почти по миллиарду поступлений в бюджет в виде НДС, налогов и дивидендов.
Как нам это удалось? В первую очередь благодаря стратегическому подходу. Прежде всего, мы навели порядок внутри компании, создали кредитную историю и искали способы увеличения оборотного капитала, которого катастрофически не хватало в связи с потенциалом развития аграрной индустрии. Надеюсь, мы об этом еще поговорим.
Но давайте посмотрим на мировую обстановку. Украина – это страна, которая выращивает порядка 75 млн тонн зерновых, из которых почти 55 млн тонн направляются на экспорт. А вы знаете, что если бы Украина экспортировала не сырье (зерно), а продукты переработки, то сумму экспортной выручки, доля аграрного сектора в которой составляет более 40%, можно было бы просто удвоить? Мы всегда были нацелены на расширение стратегических рынков сбыта. И в этом смысле без американских партнеров, без мощного американского финансирования, в том числе по программе мировой продовольственной безопасности, этого сделать, конечно же, нельзя.
Ясно, что наш контракт с Yorktown Solutions содержал оговорки о конфиденциальности. Но поскольку это государственная компания и я чувствую свою моральную ответственность перед налогоплательщиками Украины и украинской общественностью, то я могу прямо сказать, что основным направлением работы с нашими американскими лоббистами было расширение внешних рынков сбыта для украинского экспорта. Как для «Аграрного Фонда», так и других операторов украинского рынка.
Это был поиск новых форм сотрудничества, которых ранее не было, – форм массовой закупки украинской продукции. К примеру, в рамках той же World Food Security Program. А также привлечение инвестиций в разных возможных их формах. Как, например, наш удачный на тот момент турецкий контракт с товарным кредитом на 3 года с мизерными процентными ставками на поставку современного мельничного оборудования. Финансировать проект тогда согласился турецкий Эксимбанк (своего крупного клиента – производителя оборудования). А производитель оборудования в свою очередь предоставлял на такой же срок товарный кредит. Для Украины это была отличная инвестиция. А «Аграрный Фонд» выступал, как это принято уже сегодня называть, инвестиционной няней – компанией, которая организовывала и структурировала сделку, осуществляла сопровождение клиента и проекта на территории Украины.
На тот момент у нас было три заявки на постройку мельничных комплексов с подобной формой сотрудничества. И как раз это компании среднего сегмента. Мы хотели их поддержать в их развитии, а также соблюсти интересы бизнеса «Аграрного Фонда»: тогда мы планировали выкупать готовую продукцию с этих мельничных предприятий и реализовывать ее как внутри Украины, так и экспортировать. Аналогичные формы сотрудничества, финансирования и проекты мы искали и в США. Конечно, когда мы столкнулись с тем, что Украина преодолевает значительные трудности в продвижении земельной реформы. Мы бросили часть наших сил на ее лоббирование, на обеспечение ее понимания и «принятия» в политическом Вашингтоне.
- Сейчас на зерновом рынке все больше говорят о создании некой альтернативы ОПЕК. Какие шансы Украины оказаться в таком объединение?
- Смотрите, прежде всего, я крайне отчетливо понимал, что управлял лишь одной государственной аграрной компанией, хоть и достаточно крупной. Ваши вопросы – очень правильные. Но позвольте мне остаться в рамках компетенции ее экс-главы. Я не министр иностранных дел и не премьер-министр, чтобы рассуждать, в какие будущие торговые альянсы войдет Украина. Тогда я принимал решения как менеджер одной большой корпорации — государства. И меня так учили: когда ты работаешь в одной команде (а я считал себя членом правительственной команды по продвижению реформ), вне зависимости от имен и названий фракций в Верховной Раде, думать и действовать нужно тоже исходя из командных интересов.
Я хорошо понимал внешние экономические интересы Украины, в том числе аграрной отрасли и государства. И если я понимал, что могу помочь нашему правительству и Украине в экспансии, что мы можем создать базис для новых закупок, нового финансирования в рамках Продовольственной программы ООН или правительства США, то я просто брал и делал это, чтобы принести правительству уже готовые решения. В этом я видел свою функцию как государственного менеджера. И я искренне уверен, что за это меня никто не может осудить. Экономический рост и государственные интересы – вот те принципы, которыми я всегда руководствовался.
Касательно рынков сбыта. Действительно, определенные «потолки» экспорта существуют, и Украина не может продавать все 55 млн тонн зерновых, перемолотых в муку. При этом внешние рынки генерировали в среднем до 5-7% доходов «Аграрного Фонда». Но часть моего функционала как CEO ранее доверенной мне компании – увеличивать доходы компании путем поиска перспективных путей развития, в том числе расширять присутствие «Аграрного Фонда» на внешних рынках.
Что касается «Аграрного Фонда», то мы не то что не упирались в «потолки», а даже не достигли еще тех возможностей, которые могут дать контракты и меморандумы, в частности с арабскими странами и с регионом Индокитай, которые тогда лежали у меня на столе. А те предложения в рамках Мировой программы продовольственной безопасности дают возможность для мультипликации бизнеса в разы. Отказываться от этих возможностей было бы просто глупо.
- В вашу бытность главой «Аграрного Фонда» к нему были претензии у НАБУ. По словам экс-министра экономики, это была одна из причин вашего увольнения. Как вы это прокомментируете?
- Относительно претензий НАБУ к «Аграрному Фонду» за те четыре года, которые я был его председателем. Я с огромным уважением отношусь ко всем антикоррупционным правоохранительным органам нашей страны. К слову, служба внутренней безопасности в «Аграрном Фонде» – одно из ключевых подразделений компаний. Мы были единственной госкомпанией с собственным антикоррупционным омбудсменом, который подчинен напрямую Кабмину и отчитывается перед его антикоррупционными сотрудниками и подразделениями.
За эти пять лет именно служба внутренней безопасности, как центральная, так и региональные представители, обнаружила десятки фактов о хищениях на элеваторах, другие факты нарушений. Когда мы обнаруживали любые коррупционные проявления или хищения в нашей компании, мы сами всегда проводили предварительные расследования и сами передавали дела следственным органам. Мы всегда придерживались политики нулевой толерантности к коррупции.
В отношении «Аграрного Фонда» существует всего два дела НАБУ, и я много раз объяснял их природу в предыдущих интервью. Первое дело – о покупке «Аграрным Фондом» здания центрального офиса. Когда я пришел в Фонд, на его балансе было несколько депозитов в украинских банках, размещенных с нарушениями командой Кирюка-Барышева: 2 млрд грн в «Брокбизнесбанке» Курченко, что были умышленно выведены по «программе» разворовывания компании, и еще 330 млн грн – в «Радикал-банке», в котором была введена временная администрация. Третий депозит в размере $25 млн был в «Банке Инвестиций и сбережений». Мы включились в работу по его расторжению и превращению в ликвидные рабочие ресурсы, чтобы эти денежные средства не постигла та же участь, что и депозит в «Радикал-банке» в период «банкопада»
Частично нам удалось вернуть деньги «Аграрного Фонда» в форме абсолютно ликвидной офисной недвижимости, где сегодня, кстати, размещается и сам «Аграрный Фонд», оптимизировав при этом свои расходы. А за следующие три года по программе реструктуризации «Банк Инвестиций и сбережений» полностью погасил все обязательства перед «Аграрным Фондом». К слову, посредством подобных переговоров нам удалось спасти еще 240 млн грн «депозита от Кирюка» в банке «Финансовая инициатива»: мы смогли его направить на оплату форвардных контрактов практически за несколько дней до введения в банке временной администрации.
НАБУ посчитало, что мы приобрели это здание по цене, которая выше рыночной стоимости. Но в процессе расследования были проведены несколько строительных и экономических экспертиз, включая заключения Фонда госимущества. И я уверен, что это дело будет закрыто на досудебном расследовании, и все вопросы канут в Лету. Фактически мы не просто не причинили никаких убытков государству – мы спасли деньги от возможной потери.
Второе дело — о закупке удобрений. В 2017 году при правительстве Гройсмана проводилось много специальных совещаний. Напомню, тогда химическая отрасль Украины, по сути, «остановилась», и государство, не имея денег в бюджете, искало способы урегулирования назревавшей волны негодования: с одной стороны – сельхозпроизводителей, которые осуществили предоплаты на поставку удобрений более чем на 1,5 млрд грн и не получили их в горячий сезон полевых работ; а с другой стороны – сотрудников химзаводов и их семей, предприятий-сателлитов этих химзаводов, а также других средних и мелких предпринимателей. Ведь крупные химзаводы зачастую являются градообразующими предприятиями.
Назревал социальный вопрос, который стоял тогда на повестке дня правительства в отношении этих регионов. Нужны были нестандартные решения и резервы для восстановления работы заводов. Таким «резервом» стал «Аграрный Фонд», имея открытые кредитные линии в государственных банках и свободные собственные денежные ресурсы, закупив химических удобрений на 2 млрд грн. Я не мог отказаться исполнять государственную позицию по назревшим вопросам, а развивать «Аграрный Фонд» в каком-то другом направлении. НАБУ занималось своей работой, оно не могло не проанализировать закупочные цены наших удобрений. Но снова-таки, пока длилось следствие, были сделаны несколько экономических экспертиз, аудит проведенных сделок и рецензии на аудит, которые подтвердили экономическую эффективность и целесообразность проведенных сделок. И к тому же спрос и цены на удобрения выросли, и мы продали тогда удобрения, если мне не изменяет память, с 10% рентабельностью по прямым поставкам и 25%-ной – по зерновым форвардам.
Хочу обратить ваше внимание: удобрения – это те же деньги. И это тот же ликвидный актив. И это то, что нужно нашим малым и средним фермерам. «Аграрный Фонд» реализовывал программу форвардного финансирования не только за счет денег, но и за счет удобрений. С учетом процентных ставок, которые были на рынке, мы поддерживали двойную маржу, и государство только получало прибыль.
Действительно, был неприятный момент, когда НАБУ проводило обыски и два дня работа центрального офиса была блокирована. Но я с уважением относился и отношусь ко всем их действиям и процессуальным нормам, которых они придерживались.
Уверен, что оба дела расследованы или находятся на финальной стадии досудебного расследования и будут закрыты. Хочется думать, что наша команда не оставила никаких вопросов ни у одного из антикоррупционных и правоохранительных ведомств, исходя из наших нескрываемых мотивов, принципиальной позиции в отношении экономического роста и развития компании, о которых также говорили на момент моего увольнения цифры баланса компании и уплаченных доходов в пользу государства за эти неполные пять лет.
Хочется добавить к этому и косвенные доходы, полученные государством, но также связанные с нашей деятельностью. Не нужно забывать, что мы кредитовались в государственных банках. И суммы процентов и иных комиссионных доходов, которые мы уплатили в связи с ведением бизнеса в реальном секторе экономики, являются доходами других государственных предприятий – банков. А это увеличило их базу налогообложения и дивидендов. И, конечно, наша деятельность способствовала росту налогов и доходов государства от сельскохозяйственных предприятий, с которыми мы сотрудничали и с которыми вели зерновые сделки. Поэтому уверен, что, разобравшись в мотивах, экономическом эффекте от самих сделок, а также оценив весомость нашего вклада, чаша весов Фемиды перевесит в правильную сторону.
- Многие связывают вас с Дмитрием Фирташем, поскольку удобрения «Аграрный Фонд» закупал именно на его предприятиях. Почему у Фирташа, а не, например, импортные?
- «Аграрный Фонд» никогда не планировал свою деятельность как трейдера на рынке удобрений. Но сложились обстоятельства, критические для нескольких отраслей украинской экономики и регионов, и решение о закупке было принято на специальном совещании в Кабинете министров Украины, о чем свидетельствуют соответствующие материалы.
Во-вторых, не я руководил приватизацией в 90-е годы и не я отвечаю за олигархическую структуру украинской экономики. Приходится работать в существующих условиях. Мы покупали удобрения по рыночной цене. В подтверждение своих слов добавлю, что закупленные удобрения реализовывались дороже, чем были приобретены. И именно по этой причине второе дело НАБУ не имело никаких перспектив. Я считаю низкой игрой наших экс-конкурентов привязывать имя государственного «Аграрного Фонда» к именам олигархов.
Что касается импортных удобрений, то мы проводили длительное изучение потенциальных контрагентов. Наши результаты совпали с исследованием Ассоциации химиков Украины. Как оказалось, все турецкие, чешские, польские, эстонские, белорусские заводы химических удобрений так или иначе связаны с ОАО «Газпром», который и поставляет им газ по заниженным ценам. Таким образом, Украину окружает пояс конкурентов, которые хотят искусственно задушить нашу химическую промышленность.
Как вы знаете, Украина покупает газ по ценам европейских хабов. В то же время Газпром по дисконтной цене поставляет газ на конкурирующие химические производства, которые целым поясом окружают Украину, включая, кстати, даже завод в Грузии. Так они хотят поставить на колени нашу химическую отрасль. Мы либо поддадимся на еще одну химическую удавку Газпрома, пустив сюда дешевые импортные удобрения (и когда они разрушат местные заводы, то установят монополию и поднимут цены, как это уже произошло в прочих странах); либо будем вести проукраинскую политику защиты украинского производителя. А это не только собственник. Это, прежде всего, рабочие места, семьи сотрудников этих заводов и их сателлитов, социальная стабильность и налоги в бюджет Украины.
- После вашей отставки временно исполняющим обязанности главы «Аграрного Фонда» назначен ваш бывший подчиненный Иван Барышев, которого вы, к слову, уволили якобы из-за подозрения в коррупции. Сейчас Минэкономики обвиняет его в нецелевой растрате средств. Вы можете более детально обрисовать, что это за человек?
- Во-первых, относительно внезапности моей отставки. Поскольку в компании не было ни одного назначенного Кабинетом министров заместителя, я был единственным лицом с правом первой подписи. И внезапная отставка означала бы, что в компании в течение более трех недель невозможно было бы подписать ни одного финансового документа. Разумеется, со стороны экс-министра Милованова это была попытка искусственного создания кризиса, который, я надеюсь, еще получит свою политическую и правовую оценку. Но сегодня это лишь один из камней, о которые споткнулось правительство Гончарука. В «Аграрном Фонде» тогда (и до сих пор) не сформирован Наблюдательный совет по аналогии с «Укрзализныцей» или тем же «Нафтогазом». «Аграрный Фонд» был уязвим перед атакой «сверху» – она и произошла.
Мне не составило сложностей покинуть «Аграрный Фонд», я коммерческий банкир с 15-летним опытом. Но то, как нашей команде удалось трансформировать государственную компанию-руину за те 4,5 года, подтверждено четырьмя международными аудитами. Это – история превращения компании, которая стоила минус два миллиарда, в идеально-отлаженный механизм, приносящий ежегодно более миллиарда гривен в бюджет, с активами вдвое большими, чем когда я принял «Аграрный Фонд» в управление. И все это на фоне галопирующей инфляции, курсовых колебаний и общей макроэкономической ситуации в стране. Конечно, за такой актив началась огромная война. Компания нуждалась в политической защите или «шла под разворовывание».
То, к чему сегодня вернулся «Аграрный Фонд», – яркое доказательство моих слов. Компания даже отказалась от независимых аудитов по международным стандартам. Поэтому совершенно не ясно даже, сколько активов осталось из 6,3 млрд, переданных нами, – половина или меньше. Новый министр экономики пытается разобраться, но это — долгий процесс. В любом случае я надеюсь, что правоохранительные органы дадут оценку всем тем действиям, которые были предприняты за последние 9 месяцев при управлении «Аграрным Фондом» командой Барышева, его политическими кураторами и занимающегося тогда политикой Милованова.
Что касается назначения Ивана Барышева, то это было не просто удивление, а шок. Потому что это именно тот человек, который возглавлял департамент закупок «Аграрного Фонда» в 2014-2015 годах. И именно он был ответственен за сделки по зерновым форвардам с одним из одиозных агрохолдингов с риском на 660 млн грн и риском почти на 240 млн грн в качестве депозита в кэптивном банке, входящим в холдинг. И мне стоило 4 года усилий, чтобы свести этот риск на ноль и закрыть все контракты и обязательства этого холдинга без потерь для «Аграрного Фонда».
Еще раз повторюсь: я не держался за «Аграрный Фонд», но «конкуренция» за мою должность и «кандидаты» — это еще одна иллюстрация тому, что происходящее нельзя назвать нечем иным, как рейдерским захватом одного из самых успешных государственных предприятий, в частности, предприятия с огромными международными планами.
- Как вы вообще объясните причину увольнения и назначения Ивана Барышева?
- Мне сложно ответить относительно характера назначения и увольнения Ивана Барышева. Но показательно, что ни Гончарук, ни Милованов, ни Барышев так и не встретились со мной лично, несмотря на то что это предусмотрено и действующими нормативами, и просто корпоративной этикой. Логично выглядела бы полная инвентаризация при смене главы, составление актов приема-передачи имущества. Позже в одном из февральских роликов Милованова Иван Барышев заявит, что вся бухгалтерия «Аграрного Фонда» была уничтожена.
Это просто нелепо. Возникает вопрос, почему же тогда, когда Барышев вступил в должность, он не создал комиссию для составления причин отсутствия документации, как того требует закон? 99,9% расчетов компании проходят в безналичном виде, их все можно было запросить у банков. Все трансакции, все операции. Вся эта ложь и манипуляции вскрываются уже сегодня в отчетах аудита Минэкономразвития, официальной документации и просто в журналистских расследованиях.
Для несведущих вполне убедительным, наверное, выглядел бы forensic-аудит от юриста Барышева из «Украгролизинга» Дениса Мельникова, который он опубликовал под авторством якобы международного аудитора Kreston GCG. Если вы не знали, то в Украине есть несколько юридических лиц Kreston. «Kreston-Аудит» действительно член Аудиторской палаты, и его аудит-документы имеют юридический вес. Но все другие «товки» занимаются обычным консалтингом. Расследование по «Аграрному Фонду» для Барышева за 1,2 млн грн проводило юрлицо, не имеющее никакого отношения к аудиту. Его результаты никак не могут быть использованы в юридическом процессе. Это всего лишь консалтинговый документ для информирования менеджмента «Аграрного Фонда». А вот то, как он появился на свет, заслуживает внимания.
После того как 14 мая Ивана Барышева уволили с должности главы «Аграрного Фонда», его forensic-юрист Мельников так больше и не появлялся на рабочем месте. Специальная комиссия вскрыла кабинет Мельникова. Все исходники якобы независимого расследования Kreston в рабочем состоянии находились у него на столе и в компьютере. Вот так организовываются и пишутся пасквили на предыдущие команды, вешаются на них именитые бренды. И при этом еще «смываются» огромные деньги за якобы проведенный консалтинг с незнакомым общественности модным словом «форензик».
При этом рынок так и не увидел аудит независимой компании Baker Tilly. Их команда не опубликовала его, так как он был не в их пользу: он содержал формулировки о том, что не предоставлена первичная документация, и в связи с этим аудиторы не могут изложить свои заключения. Но жизнь вносит свои коррективы. Думаю, в планы Барышева и стоящих за ним лиц точно не входила отставка Милованова. Та записка Kreston должна была остаться последним и единственным аудитом «Аграрного Фонда» после моей команды и перед его ликвидацией.
Но новый Кабинет министров внес коррективы в их планы. 26 июня Министерство экономики закончило внеплановый внутренний аудит «Аграрного Фонда» за 2018-2020 годы. Скажу откровенно, он больше напоминает криминальную хронику: от оплаты шести окладов по миллиону гривен директору охраны за четыре дня работы (в виде запугивания и давления на сотрудников «Аграрного Фонда» с целью поиска компромата на меня) до истории контрактов на продажу удобрений и зерна по заниженным ценам.
Итого даже эти предварительные оценки Минэкономики показывают, что «Аграрный Фонд» сегодня находится на грани выживания. Новому руководителю точно придется непросто: придется сконцентрироваться на оптимизации расходов и выходе на минимальную операционную рентабельность. Задел, который мы создали для поддержки аграриев при открытии рынка земли, был полностью уничтожен. Но в то же время я категорически против какой-либо докапитализации «Аграрного Фонда» со стороны государства. Отдельные депутаты уже предлагают направить в него 10 млрд грн. Допустим, они даже будут использованы по назначению, и фонд вернет себе прежние позиции на рынке. Но каковы шансы на то, что потом не появится новый «Барышев и Ко» и заново не разворует «Аграрный Фонд»?
- По вашему мнению, почему вас уволили?
- Честно говоря, я считаю чудом то, что за предыдущие пять лет «Аграрный Фонд» сохранился. По рынку постоянно ходят разного рода сплетни и слухи, развешиваются ярлыки. И обо мне ходили подобные слухи, что я или человек, связанный с «Самопомощью», или человек Олега Бахматюка, или человек Дмитрия Фирташа, или еще кого-то. Но мне кажется, что люди, путаясь в этих слухах, так и не дошли до сути проделанного в «Аграрном Фонде» лично мной.
Все эти годы наша компания никогда не платила «политические налоги». Мы принципиально не платили бы ничего и Тимофею Милованову, Алексею Гончаруку или разного рода «серым кураторам», стоящими за ними. Думаю, это было ясно и предопределило тот исход, который вы сейчас можете наблюдать по состоянию дел в «Аграрном Фонде». Я был аполитичным руководителем. И, как оказалось, аполитичность была и остается огромной проблемой в украинском государственном корпоративном секторе. Если говорить о моей отставке, то я искренне считаю, что пал жертвой подковерных интриг, которые развернулись в составе тогда нового Кабмина Гончарука. Имена многих интриганов и стоящих за ними кукловодов уже раскрыты в журналистских расследованиях. Часть имен, уверен, еще будут обнародованы в уголовных делах.
Сегодня власть временно сконцентрирована на преодолении последствий эпидемии, на стихийных бедствиях и на схожих «горящих» проблемах. Но то, что произошло с «Аграрным Фондом» за последние полгода, вне каких-либо, даже принятых системой, рамок. Успешное, развивающееся предприятие доведено до предликвидационного состояния. Команда высококлассных менеджеров разогнана, многие даже под физическим и психологическим давлением. По моей информации, новый министр экономики как выходец из аграрного сектора уже обратил внимание на ситуацию вокруг «Аграрного Фонда» и сейчас разбирается в ней.
Читайте также
