Давайте я сразу закрою 50% вопроса с помощью одного факта, о котором знают \ помнят немногие.
Террористы «Исламского государства» находятся в состоянии войны с «Талибаном».
Да, в мейнстримно-массовом медийном пространстве все эти радикальные экстремистские организации кажутся единомышленниками, частью некоего единого террористического интернационала.
Но давайте все-таки усложняться и рассмотрим некоторые детали.
«ИГ» и «Талибан» — конкуренты не только на идеологическом фронте, но и на афганском политико-религиозном поле.
Талибам не нужны такие соперники, а потому в 2015 году, когда «ИГ» попробовало сунуться в Афганистан и провозгласить там на востоке свой филиал, талибы их очень быстро прикрыли и жестко разогнали.
«ИГ» — это глобалистский джихадистский проект, который не признает границ, национальностей, государств. Им важно построить халифат во всем мире, везде, где живут мусульмане, в соответствии с суннитско-ваххабистским трактованием исламских норм и на основании идеологии такфиризма (обвинения в неверии мусульман).
«Талибан» — это национально-религиозный проект, идеология которого основывается на гремучей смеси пуштунского афганского национализма, левых социально-экономических идей и ислама суннитского толка, довольно распространенного в регионе ханафитского мазхаба (одна из 4 исламских правовых школ).
Игиловцы и талибы не просто разговаривают на разных языках, у них совершенно разные мировоззрения, уровни амбиций и подходы к госуправлению, социальным взаимоотношениям и философии ислама. Они друг друга не смогут понять, хотя на поверхностном уровне предлагают построить некое общество благополучия и процветания, очищенное от греховности и бедности.
После 2017 года «ИГ» ушло в глубочайшее подполье в Афганистане, его местный «вилаят Хорасан» остался существовать в сознании лишь малого количества афганцев. Но оно не исчезло, просто заняло выжидательную позицию.
Во время весенне-летнего наступления талибов «ИГ» отметилось несколькими десятками терактов и нападений вокруг Кабула.
Вот и сейчас. Вакуум безопасности, появившийся в Кабульском аэропорту из-за всеобщей неразберихи, хаоса переходного периода власти и огромной толпы людей, прорывающихся через ворота, создал условия, в которых смертник спокойно прошел к аэропорту под видом беженца, пронес взрывчатку и активировал ее, будучи в 5 метрах от американских военных, охранявших периметр.
Я не исключаю, что террористам могли помогать извне, ибо картинка, порожденная взрывом, пришлась на руку многим внешним игрокам, которым выгодно ускорить эвакуацию США, размыть монополию талибов на насилие, подорвать авторитет новой власти и ослабить их переговорные позиции, чтобы склонить к уступкам при формировании правительства.
Но удивляться тому, что «ИГ» совершило теракт, не стоит. Для него сам акт имеет смысл. В этом мастерство: дождаться нужного момента, терпеливо готовиться и заявить о себе максимально громко и кроваво, чтобы было побольше жертв, особенно среди иностранцев. Вспомните теракты в Париже в 2015 году.
Быть против всего мира — в этом состоит суть его концепта самопожертвования, мученичества во имя своих высших целей, как оно их себе представляют.
Чем больше стран сплотятся против «ИГ» и обратят на него внимание, тем более сильным и громким оно будет становиться, ибо паразитирует на медийном внимании, информационно-психологической истерии и резонансе.
Впрочем, для «Талибана» эту ситуацию возможно переиграть в свою пользу. Несмотря на явный удар по их авторитету, для них теракт — это еще и возможность использовать страшную тень «ИГ» в качестве «убер-зла», финального босса, ради борьбы с которым международное сообщество должно помочь новым властям в Кабуле. А борьбой с террористами талибы смогут оправдывать любые силовые акции.
Как-то так.
Опубликовано с согласия автора
Редакция не несет ответственности за содержание материала и может не разделять мнение его автора
Читайте также
