После победы Владимира Зеленского на выборах Алексей Гончарук получил должность заместителя главы Офиса президента по экономическим вопросам. Во время первой встречи главы государства с бизнесом он все время был рядом на сцене — подсказывал цифры и факты. А когда президент уехал, вызвал огонь на себя и остался, чтобы пообщаться с предпринимателями о конкретике.
Юрист по образованию, адвокат, доктор философии в области права, Гончарук после Майдана возглавлял «Офис эффективного управления» ( BRDO) — неправительственной организации, созданной при финансировании правительства Канады, Европейского Союза и Всемирного банка. Эта организация разрабатывает нормативные акты для украинских министерств.
Во время пребывания на этой должности Гончарук много говорил о дерегуляции, приватизации и свободном рынке. Но сейчас у него появился шанс не просто создавать документы и советовать, но и воплотить свои советы в жизнь.
В интервью 
стратег президента хотя и избегал конкретики, но все же обозначил направления развития экономического развития страны после парламентских выборов.
- Как бы вы объяснили, чем будет отличаться экономическая политика президента Зеленского от того, что было во времена Порошенко?
- Я думаю, политика Зеленского будет более смелой и честной. В этом ему помогает уровень поддержки и отсутствие неформальных обязательств, которые противоречат интересам страны. Это позволит ему делать даже так называемые «непопулярные» реформы. Хотя, я считаю, что нормальные реформы, настоящие, качественные, не могут быть непопулярными. Это вопрос коммуникации и последствий. Потому что все, в конце концов, делается для того, чтобы люди жили лучше.
После начала работы новоизбранного парламента важно сразу взять максимально высокий темп принятия нескольких десятков важных решений. Например, отменить мораторий на продажу земельных участков и запустить рынок земли, разблокировать процесс большой приватизации. Также важны инициативы, направленные на то, чтобы прекратить коррупцию в игорном бизнесе. Он должен платить налоги в государственный бюджет, а не взятки правоохранительным органам. Ведь всем понятно, что он есть.
Фото: FB /Американская торговая палата
- Насколько масштабной будет приватизация?
- Если мы говорим о малой приватизации, то речь идет о продолжении правильной практики продажи этих активов через Pro Zorro. По большой приватизации (условно топ-30 объектов) подход должен быть индивидуальным. Ведь многие из предприятий выполняют какие-то функции, например, социальные. Их нельзя просто продать. Надо внимательно изучить то, что может и должен взять на себя новый инвестор с приобретением объекта. По некоторым из них есть долги. Пока это бремя не снято с повестки дня, они неинтересны инвесторам.
- И ранее предприятия не продавались не потому, что какой-то олигарх мешал, а из-за судебных решений, долгов и прочего.
- Давайте будем отделять причины и последствия. Я убежден, что если есть политическая воля у руководителя государства (а я вижу, что она у него есть), то преодолеть бюрократические преграды можно будет гораздо быстрее. Кроме того, новый президент хорошо понимает, как объяснять обществу и доносить свое мнение. Иначе у него не было бы такого уровня поддержки.
Я верю, что его реформы и экономический курс будут более смелыми и честными. У него не будет скрытых причин, за которыми будут стоять какие-то бюрократические сложности.
- Возьмем, например, ОПЗ. Там есть большая задолженность перед Group DF. Эта задолженность не скрытая, а объективная реальность. Что с этим делать?
- Я не хотел бы говорить о конкретном кейсе, потому что здесь много деталей. Скажу лишь, что если есть задолженность, то важно еще и понять, как и почему она возникла. Потому что часто такие задолженности создавались искусственно, чтобы иметь рычаг влияния на предприятие.
Мой общий месседж вот в чем. При президенте точно сохранится вектор на Европу и евроатлантическую интеграцию, продолжится либерализация и сохранятся рыночные условия.
- Как выглядит идеальная картина президента Зеленского в области приватизации? Каким должен быть стопроцентный результат, которого бы вы хотели достичь?
- Очевидно, нужна стратегия и расчеты. Работаем над этим.
Абсолютно точно надо продать весь хлам, то есть все маленькое, что плодит убытки и коррупцию.
Относительно крупных предприятий, то там, конечно, должно быть введено корпоративное управление. То есть обычная практика, когда правительство директивно, непосредственно вмешивается в работу предприятия, должна уйти в прошлое. Также нужна качественная политика управления государственной собственностью. Проще говоря, государство должно определиться, чего оно как владелец ожидает от предприятий. Это дает, в частности, возможность оценивать эффективность менеджмента.
Конечно же, у нас все равно останется 5‑7 предприятий, приватизация которых является вопросом глубоко политическим. Как правило, решение о приватизации таких активов нужно рассматривать в более широком контексте, потому что часто это вопрос национальной безопасности. Поэтому решение об их приватизации правильно принимать только после того, как такие стратегии будут понятны.
- Именно вы будете работать над этим?
- Я сейчас организовываю работу экспертов, которые изучают этот пул вопросов. Это входит в мою сферу ответственности.
- О моратории на землю. Мы сегодня услышали от президента, что он поддерживает продажу земли. Народ против. А вы говорите, что реформа не может быть непопулярной. Как убедить людей?
- Рынок земли и так фактически существует. Просто он серый, и на этом наживаются, а простые люди часто становятся заложниками крупных компаний. Поэтому я считаю, что земельная реформа — это вопрос легализации отношений, где простого человека перестанут обманывать. И это нужно качественно коммуницировать.
То есть сегодня человек, фактически имея право на земельный участок, не может им полноценно распоряжаться. Поэтому, на самом деле, сознанием людей манипулируют. Им рассказывают, что у них что-то заберут, в то время как им дадут возможность этим пользоваться и с этого зарабатывать.
Мы очень далеки от того, чтобы рубить с плеча и принимать необдуманные решения. Именно поэтому основной сценарий, над которым мы сейчас работаем, предусматривает начать с государственных земель, чтобы сформировался рынок. Для того чтобы люди увидели, сколько реально стоит земля, чтобы мы могли понять, какой есть спрос и принять правильное решение.
Когда люди увидят, что земля уже продается, и никто ее никуда не вывозит, то мне кажется, что отношение людей постепенно будет меняться.
- А будут какие-то ограничения для иностранцев или для больших компаний, или ограничения по площади?
- Есть две вещи, которые здесь надо понять.
Президент и команда задекларировали свою готовность эту реформу делать. Модель этой реформы до сих пор обсуждается, поэтому с моей стороны было бы сейчас некорректно говорить о деталях этой истории.
Единственное, что я могу подтвердить, — что намерение начать земельную реформу в ближайшее время точно есть. И у нас есть 2 – 3 сценария, над которыми мы серьезно работаем, в том числе с международными институтами, со Всемирным банком.
- Стране нужны инвестиции, для того чтобы экономика начала развиваться. Какой план вы предложите инвесторам, чтобы они сюда пришли?
- Во-первых, они уже у нас работают, есть несколько десятков крупных проектов, в которых принимают участие зарубежные институты (ЕБРР, Всемирный банк т.д.). Мы намерены сохранить практику работы Инвестиционного совета. Эта практика работала, но мы несколько ее модернизируем, чтобы она стала более эффективной.
Во-вторых, конечно же, будем стимулировать приток иностранных инвестиций. Для этого нам нужно показать, что Украина изменилась. Это о структурных (в том числе) реформах. Также важно поддерживать независимость Национального банка Украины — для инвесторов это очень важно. Президент это понимает.
Фото: FB /Американская торговая палата
- НБУ останется независимым?
- Конечно.
- И Смолий останется.
- Независимость банка и кадровые назначения — это разные вещи. Я не знаю планов относительно господина Смолия. Вообще-то, его надо спросить, он намерен оставаться или нет. У меня нет информации о том, что его должны заменить. Однако я бы не отождествлял эти понятия.
Президент неоднократно заявлял, что он уважает независимость Национального банка. Сам факт наличия таких разговоров я считаю опасным. Потому что они могут посеять ненужные сомнения среди наших международных партнеров.
- Что еще?
- Во-вторых, нужно двигаться в направлении rule of law [«господство закона» с англ. — ]. Нужно строить доверие к судебным органам, а для этого нужен прогресс в реформировании судебной системы.
В-третьих, нужно продвижение страны на западе. Рейтинг Doing Business — это определенный бенчмарк, на который ориентируется какая-то часть инвесторов.
Президент задекларировал амбициозную цель — за 3 года войти в топ-10 стран этого рейтинга, и она вполне реальна.
- Недавно Сергей Тигипко сказал, что если здесь будет 5% роста ВВП, то остальное можно не делать — люди просто так придут. Вы согласны с этим или нет?
- Я бы не хотел комментировать господина Тигипко, я не знаю, из чего он выходил, каким был контекст. Скажу так: рост ВВП — это следствие правильного бизнес-климата. Надо создать такие условия, чтобы ВВП рос органично. Тогда рост будет устойчивым, а это очень важно для экономики.
- Покупая услуги или финансируя строительство дорог.
- Не стимулируя спрос путем раздачи напечатанных денег. Потому что потом нас догонит инфляция. По моему мнению, гораздо важнее rule of law и стабильность Национального банка. Если будут реформы, прекратится рейдерство, взяточничество, контрабанда, будут защищаться права инвесторов в судах — это заметят, сюда придут инвестиции, и ВВП начнет расти. Тогда через 3 – 4 года это будет совсем другая страна.
- Чтобы верили, надо посадить кого-то.
- Для того чтобы верили, нужно, чтобы слова не расходились с действиями. По поводу того, нужно ли для этого кого-то посадить, — пусть покажет время. Но однозначно — преступники должны быть наказаны.
- Какие отрасли промышленности важно сейчас поддерживать, чтобы у нас росла экономика?
- Каждый раз, когда мы говорим о «поддержке» или «стимулировании» какой-то отдельной отрасли, мы должны понимать, что за это, в конце концов, заплатит налогоплательщик. Проще говоря, все общество должно скинуться кому-то на дешевый кредит или что-то подарить.
Я верю в то, что если ты создаешь условия для развития бизнеса, то все должны быть в равных условиях. По моему мнению, к идеям какого‑то стимулирования или поддержки отдельных отраслей нужно подходить очень взвешенно и осторожно. Прибегать к таким шагам надо только в том случае, если это стратегический приоритет и общество четко понимает, какую выгоду от этого оно получает.
- Словакия поддержала автомобильную промышленность. И это дало государству очень мощный толчок для развития. Почему бы нам не поддержать машиностроение?
- У нас в течение последних 25-ти лет любые попытки за счет всех остальных поддержать кого-то одного, как правило, были связаны с коррупционными история. Поэтому я думаю, что к подобным проектам нужно относиться очень осторожно. И если их вводить, то они должны быть сконструированы таким образом, чтобы всем была очевидна польза от этого. О чем идет речь: если учитель, или врач, или частный предприниматель, который продает кофе, платят налоги, и за счет этих налогов происходит поддержка кого-то (например, производителя автомобилей), то они должны понимать, зачем им это нужно. Они должны четко понимать, что это в среднесрочной (или хотя бы в краткосрочной) перспективе принесет пользу обществу.
- Будут гордиться тем, что мы автомобильная держава.
- Здесь могут быть различные выгоды. Я верю в равные правила для всех. Но я допускаю, что могут быть отдельные государственные проекты (или направления политики), цель которых – точечно поддержать какую-то конкретную инновационную, креативную, образовательную или иную отрасль. Но это точно не правило, а исключение из правил, к которому нужно относиться очень осторожно.
- Но пока списка нет.
- Должна быть экономическая стратегия, которая сейчас в процессе разработки. Но очевидно, что это вопрос не столько президента, а правительства. Поэтому сейчас мы можем говорить, скорее, об общей рамке, модели и принципах. Конкретные решения должны приниматься Верховной Радой Украины и правительством.
- Заработает или не заработает с 1 июля рынок электрической энергии?
- Я думаю, что вероятность того, что рынок с 1-го числа заработает, очень высока.
- По вашему мнению, рынок не готов к этому?
- Готовность рынка — это очень субъективная и общая характеристика. Некоторые крупные энергетические компании готовы, система в целом, скорее, не готова.
- Я думал, что на государственном уровне должны определять, готовы мы или нет, перед тем как давить на кнопку. А если не готовы, то надо воздержаться, чтобы все не развалилось.
- Дело в том, что для запуска рынка не нужно нажать кнопку — это предусмотрено законом. А закон можно изменить только другим законом. Президент подал соответствующий законопроект, чтобы отсрочить запуск нового рынка до 1 июля 2020 года, но, к сожалению, правительство и парламент заняли позицию, что проблемы нет. Правительство, которое ответственно за эту реформу, делает публичные заверения, что все готово и цена ни для населения, ни для бытовых потребителей совсем не изменится с 1 июля. Правительство берет на себя ответственность, что все нормально заработает. Мы видим риски. Увидим, как все будет с 1 июля.
- Я о технической готовности. Не будет у нас блэкаута из-за того, что рынок начнет работать? И не прекратятся ли расчеты, если пойдет что-то не так?
- Вероятность блэкаута низкая, хотя в некоторых регионах могут быть трудности, в частности, о проблемах заявляет Киевская городская государственная администрация. Расчеты не прекратятся, хотя могут ухудшиться. Правительство и парламент решили новую модель рынка не откладывать, исходя из этого будем жить и реагировать на ситуацию.
Читайте также
