Вопреки стагнации на рынке коллекционных автомобилей в Украине появляются уникальные экземпляры.
Весь мир знает об украинских коллекциях нэцке Бориса Филатова, монет Бориса Фуксмана, скульптур Игоря Воронова, cкифско-трипольских артефактов Сергея Таруты. А вот наши собрания ретрокаров известны лишь узкому кругу лиц – коллегам по хобби, реставраторам да старателям. И это при том, что у нас минимум полтысячи «энтузиастов автомотостарины», как их называли во времена СССР. Да, у абсолютного большинства из них 3-4 «олдтаймера». В массе своей это трофейная техника или советское ретро. Но есть и собрания под сотню экземпляров с уникальнейшими антикварными образцами вроде «царского» Delaunay Belleville 1907 г.
Мы насчитали как минимум дюжину коллекций, более масштабных и ценных, чем «национализированные» подборки Виктора Януковича и Владимира Ландика, обладавших фактически неограниченными финансовыми и административными ресурсами. Последний фактор для «собирателей» не менее важен, чем первый, поскольку облегчает и растаможивание купленных за рубежом моделей, и неприкосновенность коллекции. Ведь эстимейт как минимум пяти олдтаймеров с украинской пропиской перешагнул отметку в $1 млн.
Фото: Varoom
Уникальный Horch 855 Spezial Roadster (1937 г.) – главная жемчужина из коллекции Виктора Януковича – исчез из Межигорья одновременно с политиком. В прошлом году автомобиль продавался в США.
Хобби или инвестиции
Отечественные коллекционеры авто предпочитают находиться в тени, в то время как коллекционеры антиквариата и предметов искусства преспокойно выставляются по всему миру, параллельно «монетизируя» свои собрания, являющиеся отличными имиджевыми и инвестиционными инструментами. Как живопись и скульптура, раритетные автомобили и мотоциклы — прекрасные объекты для вложения средств. Даже если по ту сторону ангара дефолты, кризисы и девальвация, их рыночная стоимость ежегодно растет на 10-15%. Ведь в отличие от ценных бумаг и самих денег антиквариату не нужно никакого внешнего обеспечения золотом и другими гарантиями — они сами являются обеспечением.
Имена крупнейших автоколлекционеров Тараса Майды, Станислава Виленского, Дмитрия Сварчевского, Владимира Шишацкого, Константина Жукова, Михаила Пудова мало о чем скажут человеку вне тусовки. Конечно, из правила есть исключения: Владислав Богуслаев, Павел Лозовенко, Дмитрий Позняк, решившиеся на создание музеев. Но они только подтверждают пословицу, которую любит повторять гуру всего постсоветского ретродвижения Илья Сорокин: «Потерял – не сказывай, нашел – не показывай». Поэтому большинство коллекций закрыты для посещения, их экспонаты не участвуют в выставках и ретроралли. А автомобильные и мотоциклетные музеи Украины можно пересчитать по пальцам рук опытного фрезеровщика. «Все окутано мраком тайны, мы никому не рассказываем, сколько же на самом деле у нас автомобилей, – грустно шутит владелец одного из них. – Даже своим женам».
Фото: журнал «Автомобилистъ»
На «1-м Одесском автосалоне» (15-22.04.1912) местное автомобильное общество выставило ретроэкспозицию из техники 1897-1903 гг. Прогресс тогда двигался семимильными шагами, и модели даже 5-летней давности выглядели откровенным анахронизмом, не говоря уже об образцах прошлого века. Таким образом одесситы первыми в Империи подняли вопрос о сохранении исторических образцов.
Статья коллекционера Александра Харченко (реставрационная мастерская «Каретный Двор») для журнала «Антиквар» так и называется: «Владельцы редких авто не заинтересованы в их демонстрации». Ведь наши силовики как действовали, так и продолжают действовать по принципу «был бы человек, а статья найдется». В отличие от картин, скульптур, монет и сабель автомобили у нас не роскошь и исторической ценностью де-юре не обладают. Хотя Государственная служба контроля за перемещением культурных ценностей регулярно проводит «олдтаймеровские» экспертизы.
По словам господина Харченко, правовое поле в этой сфере разрегулировано настолько, что ни о каком инвестировании речь не идет. И в один прекрасный момент коллекционер может обнаружить, что его автомобиль больше не значится в базе данных и юридически не существует. Или что за перерегистрацию полученного в наследство раритета придется заплатить в два раза больше, чем он стоит. Одним словом, власть предержащие знают 400 сравнительно честных способов отъема денег у населения. И закрывают глаза на уже существующие законы.
«Как можно рассуждать об инвестициях в олдтаймеры, если нет никакой гарантии, что вы сможете беспроблемно ввезти автомобиль?» — отвечает вопросом на вопрос киевский коллекционер Михаил Мельник. — С 1 января ввезти автомобиль старше 7 лет можно, а вот поставить на учет – уже нет. Мол, такая техника не отвечают нормам Евро-2. В ЕС подобная проблема решается простой установкой катализаторов. У нас же никто выхлопы не меряет, а просто потрясают отраслевом каталогом: не положено».
Фото: Varoom
Редчайший случай публичной демонстрации Porsche 959 (292 экз.) – самой дорогой модели марки. По случаю празднования 50-летия марки в 2013 году суперкар ненадолго выставили в салоне днепровского дилера. Porsche-коллекция Станислава Виленского считается самой представительной в Восточной Европе.
Де-юре и де-факто
Закон об «исторических ценностях» никак не заработает, а существующее правовое поле с каждым годом усложняет легальный ввоз в Украину «олдтаймеров». Триггером для рынка стала история мытарств одного из крупнейших отечественных коллекционеров Александра Фельдмана, решившего собирать еще и автомобили.
10 октября 2011 года он приобрел на аукционе Bonhams London спортивный Riley Nine (1933 г.) за 24 тыс. фунтов. Осознавая, насколько это редкий экземпляр (марка вскоре обанкротилась, что еще больше поднимает ценность каждой ее модели) и как англичане не любят, когда их реликвии вывозят из метрополии, харьковские юристы готовились ко всему.
В итоге автомобиль благополучно пересек все погранпереходы, включая польский Дорогуск, и уперся в твердолобость ягодинских таможенников. Хотя в поданном пакете разрешительных документов была в том числе и экспертная оценка той самой «минкультовской» структуры, признававшей спорткар «культурной ценностью, представляющей исторический интерес» и «предметом коллекционирования, ввозимым в соответствии с действующим законодательством с целью создания экспозиции».
К слову, согласно регламенту ЕС №3911/92, нет необходимости получать разрешение на вывоз автомобилей старше 75 лет и стоимостью до 50 тыс. евро. По словам гендиректора Feldman Family Museum Валерия Багинского, задекларировать груз по «коллекционно-историческому» коду УКТВЭД 97050000 таможенники отказались, ведь тогда казна не пополнилась бы ни пошлиной, ни акцизным сбором, ни НДС. И единственным шансом пересечения границы для Riley оказался «секонд-хендовский» УКТВЭД 8703229030 со всеми причитающимися фискальными платежами.
История с растаможкой прошла по знакомому сценарию: длилась более трех месяцев (все это время автомобиль без окон и с тканевым верхом провел на штрафплощадке под снегом и дождем) и едва не закончилась статьей о контрабанде. Суммарные траты на натурализацию «британца» составили более половины его цены. Сегодня Riley украшает автомобильную часть Feldman Family Museum (среди ее экспонатов есть и Ford-T 1909 года, растаможка которого заняла год), но сам коллекционер к олдтаймерам ожидаемо охладел.
Фото: Varoom
В Украине сразу два «фантома» первых годов выпуска. Об автомобиле 1926 года (на загл. фото) известно только то, что у него киевская прописка. А вот «запорожский» Phantom II (1929 г.) из коллекции Владислава Богуслаева мелькает на выставках куда чаще.
То ли импорт, то ли вывоз
«Рынок олдтаймеров окончательно «встал» в 2014 году после введения единого госреестра электронных деклараций, – сетует Дмитрий Харченко, член «исторической» комиссии КИТС ФАУ и соорганизатор «Ретро Слета» и «Ретрограда». – Тогда многим стало понятно, что столь заметная покупка вызовет вопросы о легальности доходов».
Несмотря на то что мировой рынок по купле-продаже ретроавтомобилей оценивается международными экспертами в €10 млрд в год, отечественный сектор ужался до €100-150 тыс. И чаще всего эти 5-10 сделок касаются внутренней перепродажи автомобилей вроде ГАЗ-21 «Волга», разошедшихся полумиллионными тиражами и потому особой коллекционной ценности не представляющих. Только ностальгическую – их принято дарить выходящим на пенсию чиновникам.
Еще один коллекционер и реставратор Вадим Трутнев охарактеризовал ситуацию на рынке и вовсе как «минусовую». «Раньше состоятельные коллекционеры искали действительно ценные экземпляры: трофейные «хорьхи» и «майбахи», возившие вермахтовских бонз. Только автомобили этих марок можно было с уверенностью назвать «инвестициями» из-за их высоких котировок на любых ретрорынках мира. Ведь в отличие от того же Mercedes они не размыли свой имидж выпуском малолитражек и коммерческой техники.
Но все, что было в наших краях, уже нашли. А теперь, с ухудшением экономики, активно вывозят. Те, кто успел перебраться за границу раньше, теперь потихоньку переправляют следом свои наиболее котирующиеся экземпляры. Остальные же просто распродают технику – благо на нее сейчас повышенный спрос в странах Восточной Европы. Бывшие жители ГДР и ЧССР с удовольствием покупают не только автомобили времен Второй мировой войны, но и «Чайки» с «Волгами», а венгры – еще и тольяттинскую классику (ВАЗ 2101-2106). Активнее всего действуют поляки, скупающие вообще весь «совок», включая «запорожцы» и «таврии».
Фото: Сергей Иванов
Безрадостная картина и с реставрационными мастерскими. Если раньше их было как минимум две-три в каждой области, то сегодня на плаву считанные единицы. Единственная реставрационная фабрика «Самоходъ», созданная ещё в 2000 году на базе краматорского гиганта «Энергомашспецсталь», по понятным причинам еле сводит концы с концами.
Тем приятнее, что вопреки всему у нас появляются настоящие шедевры, имеющие колоссальную культурную, историческую и коллекционную ценность. Чего стоит только Rolls-Royce Phantom I 1926 года, засветившийся в 2018-м на презентации свежего «фантома». И пусть большинство «новинок из прошлого» так и остается в тени, главное, что они продолжают ввозиться в Украину.
Читайте также
