Фото: The Page
На прошлой неделе министерство здравоохранения подало в Верховную Раду законопроект, которым требует лишать лицензий аптеки, продающие лекарства без рецептов. В МОЗ заявили, что в течение 15 лет фармацевтическая отрасль не дождалась ни одного закона о лекарственных средствах.
Какие еще изменения на рынке лекарственных препаратов готовит министерство здравоохранения и как будет меняться рынок медуслуг в интервью 
рассказала глава МОЗ Зоряна Скалецкая.
— Как вы оцениваете реформы, которые были во времена Ульяны Супрун? Нужно ли их продолжать, или что-то было не так?
— В Украине принятый парламентом закон предусмотрел изменения в финансировании — переход с медицинской субвенции на финансирование первичного звена через декларации, а также финансирование за то количество людей, которое приписано к каждому врачу. Вторая часть этой реформы заключается в том, что все услуги узких специалистов, плановые операции и все остальное рассчитываются и оплачиваются отдельно по контракту. Эта система была протестирована в пилотном режиме в 2010 году. Предусмотрен переход на такой вид финансирования с 2020 года.
— Что вы собираетесь сделать в МОЗ прежде всего?
— Нам сейчас нужно сделать несколько шагов для того, чтобы эффективно использовать ресурсы. Один из них – это вопрос максимальной активизации всех наших возможностей, специалистов, решений и консолидация усилий министерства и комитета Верховной Рады относительно, например, трансплантологии.
Второе и не менее важное – это вопрос ресурсов и пересмотр подхода к взаимодействию с другими контролирующими органами относительно эпидемической безопасности. Это тоже очень важно. Поскольку мы имеем много лабораторных центров, они не всегда координируются между собой и мы не имеем четкой логической структуры контроля над ситуацией. У нас есть достаточно много ресурсов в системе, мы должны их пересмотреть и в дальнейшем использовать более эффективно.
Третье – это запустить централизованный закупщик. Сегодня уже создано ГП «Медицинские закупки». Оно должно взять на себя и построить всю необходимую процедуру закупок. Задачи предприятия — закупать для государства за бюджетные деньги лекарства в контексте рамочных трехлетних соглашений с фармпроизводителями, а также помогать регионам закупать на местах. Это так же приведет к оптимизации и эффективности использования ресурсов системы здравоохранения.
«В здравоохранении так давно не было системных изменений, что на самом деле нет такого, что я завтра сделаю это, а послезавтра — это. Все нужно запускать параллельно».
Одна из моих ключевых задач в условиях ограниченных финансовых ресурсов — максимально эффективно использовать то, что есть. В здравоохранении так давно не было системных изменений, что на самом деле нет такого, что я завтра сделаю это, а послезавтра — это. Все нужно запускать параллельно.
Например, у нас есть ситуация с общественным здоровьем. И это не только вопросы инфекционных болезней. Есть вопросы профилактики, формирования здорового образа жизни. Мы можем выбрать, что сделать первым? Мы должны делать это все одновременно. Нашими агентами изменений не должен быть один только министр здравоохранения. Это должны быть и врачи, и учителя, и центры общественного здоровья на местах, и, возможно, какие-то медийные лица.
Если мы говорим о медицинской помощи, то это — доступ к лекарствам. Мы расширяем реимбурсацию (в следующем году — инсулинами). Это доступ к медицинской помощи. Если медицинская помощь сегодня профинансирована на 40-60%, то можем ли мы говорить о том, что она профинансирована? Конечно же нет. Если мы говорим, что в следующем году Национальная служба здоровья определяет стоимость и контрактует медицинские услуги, и, по ее расчетам, это покрывает нашу потребность, то, как минимум, граждане будут понимать, что они приходят в больницу и список им выдавать не будут. По крайней мере по тех услугах, которые контрактируются Национальной службой здоровья. Это уже достижение. Но там нужно достаточно много сделать, чтобы эта система заработала со следующего года. Очень много подзаконных актов, расчетов и утверждений. Я прямо сейчас этим занимаюсь.
О трансплантологии – та же история. И мы не можем ждать, потому что создание реестра или структуры для координации занимает время (2-3 месяца). Мы можем отложить на потом? Не можем. Прилагаем максимум усилий для скорейшего запуска.
Экстренная медицинская помощь – аналогично. Машины нужны всегда. Купим одни, уже другие нуждаются в ремонте. Машины должны ездить по нормальным дорогам, чтобы вовремя приезжать. Но это не означает, что, кроме закупки самих диспетчерских систем, нам не нужно отлаживать алгоритм доезда скорой помощи. Алгоритм все равно должен быть. А, учитывая особенность наших дорог и то, как у нас люди ездят, где пробки появляются, этот алгоритм нуждается в регулярном обновлении.
По экстренной медицинской помощи, на самом деле у нас некуда везти пациентов. Очень часто сегодня отделение дежурит в одной больнице, а завтра — в другой. В Украине очень мало больниц скорой помощи, тех, о которых всем известно, что бы не случилось можно приехать на скорой либо своей машиной, и там будет все необходимое. Над сетью таких больниц надо тоже работать. И мы не можем откладывать на потом. Можно выбрать приоритет? Поэтому МОЗ и региональные структуры работают по каждому из них.
Необходимо работать над доверием к врачам, а не рассказывать, что все коррупционеры. Так доверие никогда не появится. Это все параллельные процессы. В здравоохранении нет такого, что давайте мы сегодня займемся только детьми. Мы же не можем работать только над одним вопросом, например, хронически больных или инфекционных заболеваний, когда у нас есть вопросы с обеспечением спасения жизни. Это все параллельные процессы. Нужен комплексный подход.
— Как должна работать система здравоохранения в Украине? Что может быть примером?
— Давайте прекратим искать какие-то модели. Во всех странах есть разное финансирование. Где-то формируют страховой фонд, где-то государство дает свои деньги, а где-то комбинируют различные подходы. Где-то медицинская страховка – это личный платеж лица, где-то — работодателя, а где-то — комбинация. У всех стран свои особенности формирования финансирования. А система здравоохранения это же больше, чем перераспределение денежных потоков. Это еще и вопрос формирования и контроля качества медицинских услуг.
Есть и другие вопросы. Как влияют на процесс принятия решений в здравоохранении сами врачи? Как распределена ответственность между центром и местной властью? Насколько у нас есть возможность контролировать и мониторить деятельность местной власти? Насколько эффективны правоохранительные органы, которые могут останавливать противоправные действия тех или иных людей в охране здоровья на локальном уровне? Какие подходы в организации образования, подборе кадров, количественного состава?
Например, сейчас мы идем к децентрализации. Это предполагает, что ОТГ будут иметь значительную зону ответственности в том, чтобы обеспечить здравоохранение на местах. Если ОТГ не будет работать, им будет неинтересно, они не увидят своей ответственности за эту зону, что тогда может сделать Киев? Мы должны показать им как эту ответственность воплощать в жизнь при помощи конкретных решений и шагов.
То же касается и регионов. Если областной совет принимает решение, что ему интересно заниматься спортом, но неинтересно заниматься здравоохранением, то мы ничего не можем сделать. Потому что владельцем больниц является местная власть и она принимает решение, кого назначить руководителем больницы и как он будет осуществлять свою деятельность. Наше дело — написать правильное регулирование, инструкции, чтобы они знали, могут ли действовать. Но там, где есть зона ответственности собственника, это зона ответственности собственника.
Поэтому система сама по себе прорабатываются в нашу модель. Сегодня государство приходит к выбору той модели финансирования, которая будет максимально эффективно использовать имеющиеся средства, привлекать финансирование в систему легальным способом, а не неформальными платежами. С другой стороны, мы должны продуктивно работать с местными властями, помогая им становиться, собственно, полноценными ответственными в регионе в вопросах охраны здоровья.
— Как вы считаете, насколько в Украине реально создать страховую медицину?
— Медицинское страхование — это о максимально эффективном использовании средств, будь-то государственных, либо же денег граждан. Когда они не просто идут за какую-то услугу, а аккумулируются в фондах и из этих фондов выплачиваются тогда, когда наступает страховой случай, то есть человек заболел. Сегодня у нас достаточно слабо развит частный сектор медицинского страхования. Есть вопрос почему они до сих пор не нашли клиентов, которые бы этим заинтересовались и платили.
Это вопрос и для государства: как оно может использовать ресурс. Сейчас программа медицинских гарантий – это аккумуляция государственных средств, которые из бюджета выводятся на отдельного распорядителя и он рассчитывается за контракт. Создание дополнительных пулов средств и каких-то механизмов – это вопрос парламента, насколько они будут готовы принять закон. Способность системы аккумулировать такие средства – например, у нас есть 90 миллиардов, которые вращаются в аптечной сети. На самом деле они не всегда должны быть платежом за товар, а могут быть определенным страховым взносом за медикаментозное обеспечение на случай заболевания.
— А насколько сегодня достаточный уровень государственного финансирования?
— У нас есть однозначное понимание, что процент недостаточен. Его нужно увеличивать. Понимание этого есть в правительстве и мы имеем однозначную поддержку. При экономическом развитии в стране и эффективности нашей работы, мы являемся первыми в очереди на увеличение финансирования. А увеличивать необходимо.
— Намерены ли вы встречаться с украинскими фармацевтами? Что планируете обсуждать на этих встречах?
— У нас есть рабочая группа, куда входят все участники фармрынка. И мои вопросы к ним – насколько реально наработать направления развития для всех участников рынка, а также видение развития (что должно происходить и какую фармполитику в стране они ожидают). Посмотрим, что они наработают и будем принимать решение. Комитет по вопросам здоровья нации первые проекты уже заслушал.
— Какое в целом у вас видение фармполитики?
— Государство сегодня, скорее, является пользователем услуг фармрынка, чем участником со своими конкурентоспособными фармкомпаниями. Сегодня я бы хотела сначала видеть готовность рынка к взаимодействию. Второе – это видеть то, насколько мы можем с ними взаимодействовать. Наш основной интерес как государства – обеспечить граждан безопасными, качественными, эффективными лекарствами в максимально доступном количестве и цене. И это вопрос нашего взаимодействия с фармрынком в общем, их готовности идти навстречу.
— Недавно на два года продлили закупку лекарств международными организациями: ПРООН, Crown Agents, UNICEF. Но есть вопрос к UNICEF о том, что это организация не публикует результаты торгов, на нее много нареканий. В частности здесь нельзя понять, кто, сколько и за что заплатил, почему приобрели это предложение или иное. Как вы к этому относитесь и собираетесь ли как-то на это влиять?
— Международные организации привлекаются как альтернатива тому закупщику, который мы должны создать. По международных процедурах закупок, работа должна вестись со всеми организациями. Сегодня она ведется в довольно тесном контакте, поскольку постоянно осуществляются определенные изменения, корректировки даже содержания договоров. То есть со всеми организациями тесная коммуникация и взаимодействие должно вестись постоянно.
Со всеми возникают определенные вопросы. Это рабочий режим того, как мы можем максимально быстро, учитывая их особенности и процедуры, получить то, что нужно Украине. Сегодня большинство договоренностей с ними – это данность, с которой нам надо работать. И смотреть, где мы можем за имеющиеся средства получить максимальный результат для украинцев. Пока что это все в режиме переговоров.
С ними заключили договор до нас. Я с ними договор не заключала. В данной ситуации договор заключен, финансирование предусмотрено, они являются теми, кто обеспечивает вакцинацию. Мы с ними работаем. Скорее, это вопрос налаживания коммуникаций. Насколько я понимаю, к каждому из участников рынка есть какие-то свои вопросы. Я с ними разговаривала, они говорят: мы готовы сотрудничать открыто. То есть вопрос, возможно, правильной коммуникации. Будем смотреть. Месяц всего прошел. Сейчас будем налаживать коммуникацию и с ними.
— Каково ваше отношение к работе интернет-аптек?
— В Украине в целом нужно решить глобальный вопрос, связанный с аптеками, ввести европейские стандарты деятельности аптек. Это первое. Второе – у нас большинство аптек являются частными. И каждый год закрываются коммунальные аптеки. Если бы игроком рынка оставались коммунальные аптеки, мы могли бы говорить о том, что есть конкуренция между ними, есть определенное разное формирование цены. Коммунальные аптеки закрываются ежегодно. Фармацевт в аптеке работает не просто так. У него есть образование не для того, чтобы знать сложные названия действующих веществ препаратов, и уметь подобрать альтернативу. Он выполняет намного больше функций.
Фармацевтическая помощь должна быть составной частью деятельности в аптеке. И если мы будем так к этому подходить, то становится понятно, что по телефону или по Интернету фармацевтическая помощь предоставляться не может. Это может быть вопрос доставки. Есть очень много аспектов, если мы хотим стандартизировать и контролировать фармацевтическую помощь как таковую. Потому что аптека – это не просто супермаркет или магазин. Это учреждение здравоохранения, который оказывает помощь пациенту. Мы сегодня к GPP еще на самом деле только только подходим. Поэтому, я надеюсь, к этому все участники рынка будут готовы перейти. Потом у нас исчезнут вопросы корректности отнесения такой деятельности.
— Как вы относитесь к консолидации аптечных сетей, до того, что на рынке уже появились несколько монопольных сетей, которые диктуют свои правила отечественным производителям?
— Классическая история монополистов. В данной ситуации любая местная власть может открывать коммунальные аптеки и создавать в своем городе другое ценовое предложение для граждан. То, что сегодня коммунальные аптеки закрываются, означает, что местная власть в определенной мере этому способствует. МОЗ может регулировать рынок, но не может иметь свои аптеки. Потому что именно местная власть является владельцем больниц, поликлиник, аптек. Если она их закрывает, значит так стремится помочь гражданам получить доступ к другим ценам.
У Министерства здравоохранения есть вопрос влияния на качество, чтобы наши граждане, когда приходили в аптеку, знали, что там точно будет альтернатива. Если мы говорим о реимбурсации как одном из вариантов, который снизил цены по многим препаратам, то появились препараты с меньшими ценами в аптеках. Теперь нет предложения только какого-то одного дорогого препарата. У нас есть определенные инструменты на уровне государства, но не менее важным является то, как местная власть к этому относится. И она так же является участником обеспечения доступа к качественным недорогим лекарствам.
— В Европе во многих странах есть такая норма, что у одного собственника не может быть более 5-10 аптек.
— Я знаю про эту историю. Но опять же, должен быть диалог, в первую очередь, с рынком. Второе – это вопрос закона. Это не МОЗ, это уровень закона. Я бы хотела, чтобы наша система обеспечения медицинской помощью, которую мы гарантируем, предусматривала и медикаментозное покрытие. Для того чтобы люди получали гарантированные государством лекарства согласно протоколов лечения. И тогда рынок будет продавать препараты, которые будут идти вне гарантированного пакета. Тогда уже их монополизация будет не столь принципиальна.
— А что делать с неверной маркировкой? Например, с так называемыми «фуфломицинами» (средствами без доказанной эффективности).
— Мы должны создать систему контроля качества и безопасности лекарств. Сегодня определенные наработки есть. Я надеюсь, что они будут воплощены в жизнь. Речь идет о создании системы биоэквивалентности. Я знаю, что международные эксперты так же приносили определенные наработки. Это раз. Два – это вопрос кодирования препаратов, чтобы можно было проверить их партию. Есть определенные системы контроля качества, которые могут помочь иметь на рынке более качественные препараты. Я знаю, что этот вопрос вечный. Но мы должны начинать принимать определенные действия и решения. И максимально иметь возможность влиять на этот процесс. Если где-то на рынке может случиться так, что кто-то в подвале что-то сделал и что-то продал – это вопрос к правоохранительным органам.
Читайте также
