Вчера не стало Виктора Марущенко, выдающегося фотографа, основателя школы фотографии, журнала 5.6 и онлайн-галереи современной фотографии 5.6 Store. The Page общалось с Виктором в марте, когда готовили телевизионный сюжет о современном украинском искусстве. Сейчас публикуем полную версию разговора с мэтром: размышления о фотоискусстве и его будущем в Украине.
Фото: Igor Rudenko / Facebook
Виктор Марущенко, фотограф
- О рынке фотоискусства
Несколько лет назад мы начали такую практику, как продажа фотографий. Сделали онлайн-галерею, где можно приобрести работы украинских авторов. Вообще цель каждой галереи в мире — это продажа искусства. Это большой толчок для продвижения украинской фотографии.
К нам пришло много людей, но движения нет. Не могу сказать, что вообще не покупают. Покупают, но инвестиции превышают доходы. Немецкий музей купил фотографии Бориса Градова и Ирины Пап — тогда была прибыль. В общем, если изучать рынок по работе этой галереи, я бы сказал, что дела на рынке очень плохие.
Хотя могу сказать, что все же есть движение в положительном направлении. Мы становимся более цивилизованными. Но мы не можем заставить или как-то вложить в головы нашим богачам мысль о том, что фотография — тоже искусство, часть визуального искусства, и ее тоже надо покупать.
- О том, почему люди не понимают фотоискусство
Нам надо пройти определенный эволюционный период. В Америке тоже такое было. Все делалось благодаря отдельным людям. Думаю, примерно в 60-е годы, когда в MoMA работал Джон Жарковский, он, возможно, первый сделал из фотографии часть искусства, потому что ввел ее в музейное пространство. У нас таких людей нет. Поэтому все наши потуги по фотографическому образованию не работают.
Наши фотографы думают, что учиться вообще не надо. Но если посмотреть на международный опыт, особенно на страны, где фотография развита и существует как большая индустрия (это Америка, Германия, Швейцария, Франция, Англия), мы увидим, что сейчас все учатся. Иногда фотограф имеет несколько образований. Он может быть антропологом, психологом или философом — это первое образование. А потом идет в фотографическую магистратуру.
- О современной фотографии
Современная фотография — это не просто картинка, к которой мы привыкли и не можем выйти за рамки этого изображения. Сейчас Instagram вообще портит наш мозг. Очень многие считают, что если мы будем делать такие яркие, красивые фотографии, то будем называться фотографами. Нет.
Сегодня фотография сложная, и она состоит из двух частей. Первая — это изображение, картинка. И вторая — это ваше высказывание, ваше мнение о том, о чем вы хотите рассказать. Это может быть нарратив, то есть какой-то рассказ, что-то сюжетное. Но некоторые искусствоведы считают, что нарратив сейчас остался в кинематографе, а фотография должна быть другой. То есть автор снимает, переосмысливает и выдает свои образы. И сегодня нарратив может и не присутствовать в фотографии. Это могут быть серии или секвенции, другие вещи, какие-то сложные формы — есть разные формы для выражения. Но высказывание — это обязательное условие.
Поэтому надо учиться. Потому что человек, который не знает, что сказать образами и о чем рассказать, не интересен. В XXI веке мы хотим больше, чем просто изображение. Сегодня оставаться только в изображении очень примитивно. Эти шаги мы уже прошли в ХХ веке. Современная фотография сложная, требует образования, нуждается в современном визуальном языке и т.п. Поэтому когда мы смотрим на современных фотографов, видим у них несколько образований.
- О трех пространствах, в которых существует фотография
Фотография существует в трех пространствах. Первое пространство — медийное. Это может быть журналистика. Хотя журналистика сейчас тоже изменилась, она стала аналитической. Мы все журналисты сегодня: все снимаем, у нас покупают эти изображения, если мы куда-то неожиданно попали и что-то интересное сняли.
Второе пространство — коммерческое. Это продвижение или продажа товаров, услуг или персон. Есть целый сегмент в современной мировой фотографии — снимать селебрити. У нас его нет, потому что у нас нет селебрити. Например, вчера мы могли снимать Кличко, а сегодня его фото уже не продашь, потому что он стал мэром и к нему нет международного интереса. Вообще снимать сегодня известных людей смешно, потому что эти образы перестают работать, когда власть меняется. Даже политические образы уже не работают. Поэтому мы вычеркиваем эту тему.
Третье пространство — это арт, которого у нас почти нет. Например, в Берлине 400 галерей, которые выставляют фотографии (по некоторым данным, 600). Куча музеев и площадок, где выставляется фотография. Кстати, там есть и репортажная фотография. Потому что сейчас репортажной фотографии почти нет в выставочном пространстве — она туда не доходит. Сейчас репортаж искусством не считается.
- О пресс-фотографии
Здесь тоже сложная история. Есть пресс-фотография, журналистика и документальная фотография — речь идет о медиафотографии. Документальная фотография — это фотография, которая делается в течение какого-то определенного времени. Вы изучаете тему, исследуете ее. У нас я могу назвать только одного документального фотографа — Александра Гляделова.
Преимущественно у нас пресс-фотографы, которые иллюстрируют какое-то событие. И они называют себя фотографами. Хотя они не журналисты, образования не имеют, изучать ничего не хотят. Когда они попадают в среду западных коллег, то не знают, о чем говорить, и не понимают, о чем те говорят. Даже владея английским, они ничего не понимают, потому что не в теме.
- О коммерческой фотографии
Коммерческую фотографию я плохо знаю, но она у нас есть. У нас хорошие фэшн-фотографы и фотографы, которые снимают техническую фотографию, например еду. Здесь есть хорошие специалисты, которые учатся, имеют современную технику и свет. Но здесь тоже есть проблема, потому что они не могут купить современное оборудование, ведь оно очень дорогое. Западные фотографы покупают, потому что там совсем другие гонорары. Поэтому наши коммерческие фотографы снимают тем, чем снимает рядовой гражданин, фотолюбитель. Например, Sony. А за границей работают с камерами Phase One, которые стоят 50 тысяч евро.
- О современном обучении
Сегодня надо учить, а не передавать опыт — он не работает. Как я могу передавать опыт, если я человек из аналоговой эпохи. Я не могу передавать. Все изменилось. Я могу быть только ретранслятором современных методик. С точки зрения современного преподавания, я не могу передавать отсебятину. Я не могу сказать, что это хорошо, а это нет. В современном искусстве это не работает.
«Черный квадрат» Малевича — это хорошо? Говорят, что так «каждый дурак может нарисовать». Но нужно изучить теорию супрематизма, хотя бы раз прочитать... Поэтому современное искусство не работает с формой — форма не на первом месте, как мы привыкли. То есть искусство, которое мы воспринимаем, является эмоциональным: нам нравится или не нравится.
Какая мотивация у людей снимать? Увидел красивого человека — поднялась камера. А некрасивого — уже не поднимается. Увидел как-то упавший свет — поднимается камера. А если свет плохой — не поднимается. То есть у нас рефлексия формальная, эмоциональная. А в концептуальном искусстве наоборот: у тебя есть идея, и ты от нее отталкиваешься.
- О важном в современной фотографии
Важно не содержание, а идея. Ты не зависишь от окружающего мира, а отталкиваешься от идеи. Направление наоборот идет. Сегодня, когда ты смотришь на современного автора, то первый вопрос, который задаешь себе: а от чего он отталкивается? Если автор формальный, перспектив здесь мало.
Мы с учениками нашего курса часто ездили в Берлин. Люди возвращаются оттуда в культурном шоке. Они здесь научились одному, а там совсем другие вещи. Они не выдерживают этого, не понимают, у них истерика. Наш человек, если не понимает, у него начинается истерика. Сейчас очень много успешных фотографов на Западе. Запад — наша лакмусовая бумага. Если человек становится успешным там, это направление верно.
- О наших фотографах, которые популярны на Западе
Много призов у Сергея Мельниченко. Он Leica взял. Музей Foam в Амстердаме ежегодно проводит конкурс лучших мировых портфолио. У нас там три победы за несколько лет. Первый был Курмаз, второй — Вячеслав Поляков, третий — Валентин Бо. И мне кажется, что именно Валентин Бо — первый человек, вышедший из «папуасского» изображения нашей жизни. Ведь у Кумаза был Майдан, хотя и очень концептуальный. Поляков снимал Украину, раскрашенную затем в компьютере. А Валентин Бо вышел на такой уровень — он снял очень известную запрещенную секту, которая общается с пришельцами. И этот проект сейчас везде выставляется. Но наши люди ничего не понимали. Мы даже просили Валентина, чтобы он стоял и проводил экскурсии. Потому что концептуальное искусство надо объяснять.
- О том, почему чаще покупают файн-арт
У нас параллельно существуют фотографы преимущественно из коммерческого направления, из моды. Их работы покупают не коллекционеры, а люди, которые, как говорила моя бабушка, хотят что-то «повесить на калидор». Они покупают такие фото как дизайнерскую работу. Она не коллекционная, а именно дизайнерская. И где-то она будет очень хорошо висеть. Поэтому и покупают этот файн-арт. Таких фотографов у нас много — есть отдельное направление такой фотографии. Она и в мире продается. Есть различные галереи, которые продают большие тиражи, больше экземпляров по более низким ценам.
- О советах коллекционерам
Я процитирую Михайлова. Он сказал: почему не покупают фотографию? Она же потом самоуничтожается. Ее надо сохранять — это обязанность человека. Если коллекционер имеет какую-то позицию, нужно покупать разных авторов. Даже не с точки зрения инвестиций, потому что инвестиции сегодня могут быть только в Михайлова — он самый дорогой. Другие продают до тысячи. Люди с деньгами эту тысячу долларов могут потратить на ужин. Разве нельзя просто поддержать автора?